Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци Страница 99

Они много говорили о Ките, о ее жизни с ним и неизбежных трудностях. Клементайн проявляла удивительное мужество и была уверена, что их ждет на редкость счастливая жизнь.

– Поймите, я люблю его таким, какой он есть. Очень люблю. Я не знала его другим. Я полюбила именно такого Кита. Да, иногда с ним трудно. Бывает, он показывает не самые лучшие стороны своего характера. Но разве совместная жизнь бывает совершенно безоблачной? – (От Клементайн Себастьян узнал, что Кит рассказал ей историю своей непростой жизни.) – Он считал, что я должна знать. По-моему, он прав. Было бы куда тяжелее, если бы я вдруг узнала об этом случайно и от кого-то другого. Естественно, дальше меня это не пойдет. Но его рассказ мне многое объяснил. Бедная Иззи! Представляю, сколько ей пришлось пережить.

– Да, так оно и было. – Себастьян вспомнил жуткую беспросветность тех дней. – Но в результате она стала увереннее в себе. А их брак, даже будь они совершенно чужими людьми, все равно окончился бы катастрофой. Иззи превратилась бы в его рабыню, и это поломало бы жизнь обоим.

– Полагаю, что да, – согласилась Клементайн. – Однако у меня нет ни малейшего намерения превращаться в рабыню Кита. Скажу вам больше. Меня почему-то пугает вхождение в их клан.

– По отдельности все они прекрасные люди. Так и сто́ит их воспринимать. Научитесь никогда не думать о них как о клане. Тогда бо́льшая часть их положительных качеств исчезает. Исключение составляет лишь Селия!

– Да. Бедная Селия.

Клементайн несколько раз безуспешно пыталась убедить Кита пригласить Селию на свадьбу.

* * *

Кейру предложили в течение целой четверти преподавать в одной из школ Бирмингема. Школа была лучше той, где он работал теперь. Возможно, потом его примут в штат. Но это всего лишь вероятность, а потому обольщаться не стоит. Так он и сказал Элспет.

– Я встречался с директором той школы. Мы беседовали с глазу на глаз. Он мне очень понравился.

– Понимаю, – подбирая слова, сказала Элспет. – Значит, и жить ты тоже будешь в Бирмингеме?

– Естественно.

– А как же я?

– Не знаю.

Кейр только сейчас сообразил, что за все время разговора с директором бирмингемской школы не вспомнил о жене и ребенке. Элспет тоже это поняла, отчего рассердилась еще сильнее.

– Я мог бы приезжать на выходные.

– На выходные! А всю неделю я буду одна.

– Странно, что ты до сих пор ни с кем не подружилась. Не понимаю почему. Моя мать всегда рада тебя видеть. Вы могли бы чаще встречаться.

– А ты не думаешь, что я тоже могла бы переехать в Бирмингем? – спросила Элспет, не реагируя на его слова о встречах со свекровью.

– Не думаю. Нам было бы трудно подыскать жилье на столь короткий срок. Нет, тебе пока нужно остаться здесь. Вот если меня возьмут на постоянную работу, тогда мы всей семьей переберемся в Бирмингем.

В Элспет что-то надломилось. Ей вдруг надоело искать оправдание каждому поступку Кейра. И еще она почувствовала: в этот раз не будет ни слез, ни упреков.

– Нет, Кейр. На такой вариант я не согласна. Раз тебе предлагают работу в Бирмингеге, не отказывайся. Но здесь я не останусь. Я возьму Сесилию и на эти полтора месяца уеду к матери. Мне здесь не с кем общаться.

– Как – не с кем? Тебе мало нашей дочери?

– Кейр, при всей моей громадной любви к Сесилии, мне мало общения с ребенком, еще не научившимся говорить. Я здесь сойду с ума от скуки и одиночества. Мне и сейчас нелегко, а станет еще тяжелее. Ради чего? Пока ты учительствуешь в Бирмингеме, я поживу в Лондоне, у своих. И не надо меня уговаривать. Я так решила.

К ее великому удивлению, Кейр даже не стал возражать.

* * *

– Думаю, вам стоит показаться психиатру, – мягко улыбаясь Адели, сказал доктор Фергюсон. – Вы нуждаетесь в профессиональной помощи.

– Доктор, это просто смешно, – ответила Адель. – Абсолютно смешно. Да, у меня легкая депрессия. А у кого не бывает? Но мне незачем показываться психиатру. Ваше предложение я даже считаю оскорбительным. Я, знаете ли, как и моя мать, предпочитаю сама разбираться со своими проблемами. Мое состояние придет в полную норму, когда… когда… Простите. – В ее голосе зазвенели слезы. Адель полезла в сумочку за платком.

Доктор Фергюсон смотрел, как она плачет.

– В душевной болезни нет ничего постыдного. Она ничем не хуже гриппа или аппендицита.

– Согласна. Но у меня нет душевной болезни. Просто некоторая слабость, неспособность справиться с определенными обстоятельствами.

– Вот именно. То же самое происходит, когда у вас грипп. Вашему организму не справиться, и вы помогаете ему отдыхом, лекарствами. Вызываете врача.

– Доктор Фергюсон, я не пойду к психиатру. Мне этого не нужно. И больше не предлагайте. Лучше выпишите снотворное… как в прошлый раз. Очень помогает.

Врач вздохнул и выписал ей рецепт.

Вечером позвонил Джорди и сообщил, что на несколько недель уезжает в Нью-Йорк. Барти планирует выпустить в мягкой обложке его роман «Растущие вниз». По телефону такие дела не решаются. Ему нужно будет лично встретиться с несколькими людьми. А до отъезда он хотел бы как можно больше времени побыть с Клио. Адель ответила, что вполне понимает его желание и ничуть не возражает. Повесив трубку, она потом долго плакала.

* * *

Утром пришло письмо, извещающее, что Лукас блестяще сдал выпускные экзамены. Он помчался наверх, желая немедленно поделиться этой радостью с матерью. Адель еще не вставала. Она лежала в постели, бледная и очень усталая. Услышав новость, она раскраснелась от радости, села на постели и поцеловала сына:

– Поздравляю, дорогой. Я так рада. Ну что, теперь в Оксфорд?

– Да.

– Ты это заслужил. В полной мере. Ты ведь так усердно готовился.

– Да, мама. – Лукас улыбнулся ей, затем, помявшись, сказал: – Приятель пригласил меня погостить у них несколько недель. У них дом во Франции. Ты не возражаешь?

– Во Франции? А кто?

– Марк. Его мама собиралась тебе позвонить. Это где-то на юге Франции.

– Как… как здорово! И насколько тебя приглашают?

– Я же сказал: на несколько недель.

– Я не расслышала.

Лукас чувствовал, что матери ненавистна эта затея. Скверно. Но что взамен? Торчать здесь, слушая нескончаемые материнские вздохи и плач? Все его старания хоть как-то вытащить ее из затяжной депрессии не давали результатов. А он старался. Бог свидетель, он старался изо всех сил. Звал мать на ужин, в театр, в другие места. Она отказывалась. Она как будто наслаждалась своими страданиями. А ему очень хотелось поехать с семьей Марка. Туда поедет и сестра Марка – очень сексапильная девчонка. Лукас с ней несколько раз целовался на вечеринках. Она без всяких намеков и иносказаний дала понять, что стремится к развитию их отношений. Лукасу этого тоже хотелось. Он до сих пор оставался девственником и твердо намеревался перед Оксфордом исправить положение.