Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики - Ольга Тогоева Страница 97

Этим обстоятельством не преминули воспользоваться представители католической церкви. Уже 6 апреля они обратились к епископу Парижскому с просьбой назначить нового экзорциста для Марты Броссье. Им должен был стать Пьер де Берюль (1575–1629), католический богослов и мистик, будущий основатель французского ордена ораторианцев и будущий кардинал ^[995]. Он приступил к возложенной на него миссии 7 апреля, однако уже 13 апреля Генрих IV приказал своему главному прокурору полностью прекратить сеансы экзорцизма. Марта все это время продолжала оставаться в тюрьме, где ее посещали толпы народа ^[996]. В столице Франции, по словам очевидца, не говорили ни о чем другом кроме одолевавших девушку демонов: местные священники в своих многочисленных проповедях выступали против вмешательства светских судей в религиозные дела и заявляли, что «предпочли бы скорее, чтобы Париж и все его мосты оказались разрушены, чем была бы потеряна хоть одна [невинная] душа» ^[997].

Ситуация становилась настолько напряженной, что 3 мая 1599 г. Генрих IV обратился с личным письмом к своему врачу Мишелю Ма-реско (1539–1605) ^[998], входившему в самую первую медицинскую комиссию, осматривавшую Марту, с просьбой незамедлительно записать и издать в виде отдельной брошюры свои впечатления от данного визита, дабы общественность получила, наконец, ясный ответ, является ли поведение девушки признаком одержимости или же все это — сплошной обман (imposture) ^[999].

Мареско исполнил приказ своего короля ^[1000]. Его «Правдивые рассуждения о Марте Броссье из Роморантена, притворяющейся одержимой» были опубликованы практически сразу после того, как Парижский парламент вынес решение по ее делу. Согласно данному постановлению, Марту, ее отца Жака Броссье, а также ее сестер Сильвину и Мари, в сопровождении лейтенанта Николя Рапена следовало выслать в их родной Роморантен ^[1001]. Там Марта должна была оставаться под надзором семьи и никуда не отлучаться из города под страхом смертной казни ^[1002]. Иными словами, девушку осудили как уголовную преступницу, признав ее обманщицей и мошенницей и отказав ей официально в праве называться одержимой.

Текст приговора парламента, датированный 24 мая 1599 г., был включен Мишелем Мареско в текст его «Правдивых рассуждений», где он занимал последние несколько страниц, подводя своеобразный итог всему сказанному. С одной стороны, это свидетельствовало о том, что автор знал о принятом решении до окончания работы над трактатом (в его заключении присутствовала соответствующая отсылка к тексту приговора ^[1003]). С другой стороны, можно, вероятно, предположить, что данное сочинение не заставило себя долго ждать, тем более, что опубликованы «Правдивые размышления» были Мамером Патиссоном, «постоянным королевским издателем», как значилось на их титульном листе ^[1004].

Свой небольшой трактат Мареско начинал с заявления о том, что «вера» (foy) и «доверчивость» (crédulité') — суть разные явления, и история Марты — лучшее тому доказательство ^[1005]. Он честно признавал, что мнения столичных интеллектуалов об этой дедушке разделились, и никакие повторные проверки не смогли привести их к согласию ^[1006], однако, с его точки зрения, все слова и действия Марты указывали, без сомнения, лишь на «обман и мошенничество» (imposture etfeintise), творимые ею ^[1007]. Для Мареско, как для опытного врача, было совершенно очевидно, что девушка не страдала ни эпилепсией, ни истерией, ни меланхолией, ни сумасшествием, т. е. заболеваниями, которые вызывали у человека обмороки, конвульсии, потерю веса или спутанное сознание ^[1008]. Тем более, не являлась она одержимой, поскольку все известные автору признаки этого недуга (способность изъясняться на иностранных и древних языках, знание прошлого и будущего, наличие меток дьявола на теле жертвы, нежелание или невозможность подойти к причастию, способность к левитации, черный язык и текущая изо рта слюна ^[1009]) либо отсутствовали у Марты, либо не вызывали доверия. Так, на все вопросы, заданные ей на латыни, по-гречески или по-английски, она отвечала по-французски или просто отмалчивалась ^[1010]. Она спокойно позволяла вложить себе в рот частицы «святых реликвий, но отталкивала обычную шапку, протянутую ей одним из докторов теологии, вызванных для ее освидетельствования ^[1011]. Несмотря на просьбы собравшихся, она не смогла подняться в воздух, заявив в свое оправдание, что именно в этот момент демон покинул ее тело ^[1012]. В отличие от других известных Мареско одержимых Марта выглядела здоровой и упитанной особой, а ее вызывающие изумление у окружающих конвульсии не сопровождались, как того следовало бы ожидать, учащением пульса и дыхания или изменением цвета кожного покрова ^[1013].