Софья Палеолог - Татьяна Матасова Страница 9

Падение Константинополя было давно ожидаемым событием: впервые турки появились под стенами византийской столицы в середине XIV века. Иные даже замечают, что «если хорошо подумать, то не является ли самым удивительным в истории (Византийской. — Т. М.) империи ее длительность?».

Сопротивление греков было героическим. Константин XI мужественно сражался и сложил голову как доблестный предводитель своего народа. Позже он был канонизирован Греческой церковью. Помощь с Запада так и не пришла, за исключением нанятых на папские деньги двухсот неаполитанских лучников, приведенных в 1452 году в византийскую столицу кардиналом Исидором, бывшим русским митрополитом. Помимо этих наемников на стороне греков сражался отряд из семисот добровольцев под командованием генуэзца Джованни Джустиниани Лонго.

Братья императора Константина, Димитрий и Фома, проявили себя не с лучшей стороны. Они не только не принимали участия в обороне столицы, но и не прислали никакой помощи. За год до трагедии 1453 года предполагалось, что они вместе отправятся на Запад за помощью для империи, но эта миссия не состоялась по причине вражды между братьями за господство над всем Пелопоннесом («…и братия его не успеша, понеже распря велия бе межу ими…» — позже сообщит об этом русский хронист).

Взятие Константинополя повлекло за собой разграбление города и бесчинства турецких воинов. Со времен халифа Омара в мусульманском мире закрепилась определенная традиция отношения к побежденным. Она состояла в том, что если город сдавался на милость победителя, то горожанам-иноверцам разрешалось оставить в пользовании их храмы. Если же город был взят штурмом, то ни о какой милости не могло быть и речи. Ходили слухи о том, что султан «послал по четыре сотни греческих детей в дар наиболее могущественным мусульманским правителям того времени — султану Египта, бею Туниса и эмиру Гранады».

Тысячи греков были уведены в рабство. Немногие богатые и сановитые греческие пленники имели возможность выкупить себя из неволи. Так, уже не раз упомянутый хронист Георгий Сфрандзи смог выкупить себя и жену, но не успел сделать то же для сына и дочери. Сын был убит в турецкой тюрьме, а дочь в скором времени скончалась в гареме султана.

29 мая 1453 года стал самым черным днем греческой истории. Горе византийцев нашло свое выражение во многочисленных монодиях (плачах) о пленении турками их родины. Кардинал Исидор стоит в ряду тех, кто открыл традицию оплакивания города.

Исидор тяжело переживал захват Константинополя. В своих произведениях он писал о безбожных турках, которым помогали чуть ли не все темные силы Востока. По его словам, турецкий султан обращался за духовной поддержкой даже к персидским астрологам. Самого султана Исидор не колеблясь назвал Антихристом, «чье имя Магомет и который является наследником хорошо известного другого Магомета, который был основателем ереси, или же, выражаясь более точно, неверия». (Здесь надо иметь в виду, что ислам долгое время воспринимался в Европе как христианская ересь, как форма арианства.) В другом месте Исидор «перечисляет для западного читателя основные красоты города, которые разрушили завоеватели, отмечает бесчисленные людские потери и жестокость врагов». Турецкий правитель запретил колокольный звон, а со зданий были сняты все кресты. Кардинал с болью сообщал, что «Константинополь мертв и не подает более признаков жизни», спастись удалось очень немногим. Сам Исидор, «по мановению руки Божией, был спасен, словно Иов из чрева китова».

Это сравнение примечательно. Согласно библейскому повествованию, пророк Иов, выйдя из пасти «рыбы-кита» в Палестине (в районе Яффы), стал проповедовать и вразумлять иудеев. Исидор, таким образом, считал своим долгом рассказывать о горе, постигшем его страну, и всеми силами пытался склонить западный мир сплотиться и бороться с турками. Кардинал решал эту задачу вплоть до своей кончины в 1463 году.

Плач о Константинополе написал и другой выдающийся церковный и политический деятель — Иоанн Евгеник. Уже в 1450-е годы этот текст был переведен в Новгороде на древнерусский язык. Полагают, что «Рыдание» Иоанна Евгеника попало на Русь через Афон и было первым по времени откликом на события 1453 года в русских землях. Сохранилось не менее девяти рукописей, содержащих этот печальный текст, который, к сожалению, до сих пор остался неопубликованным.

Средневековые рукописные книги обладают удивительной способностью затягивать любителей древностей в прошлое. Именно в часы архивной работы ученый в полной мере встречается с Историей: он не просто держит в руках старинный манускрипт, а в числе первых узнает его содержание. Одно из самых больших удовольствий в профессии историка — волнующее ощущение личной причастности к минувшему. Тому, кто не пожалеет времени, чтобы разобрать ломкие очертания старинных букв, многое может открыться. Возьмем же в руки древнерусский фолиант…

И русские, и византийские богословы всегда помнили об участии Бога во всех делах земных. Голосом древнерусского книжника Иоанн Евгеник уподоблял захват Константинополя преждевременно совершившемуся апокалипсису «Како не низпаде небо, како не стрясеся вся земля, како не разседеся и ныне камение и гроби отверзошася и телеся святых восташа и преже времени то вся видевъ и пострадавъ и услышавъ азъ…» Страшные события, очевидцем которых стал Иоанн Евгеник, переданы им весьма натуралистично: ужас от того, что творилось в городе, пробирал «даже до плоти и мозгов и костей». Для описания необычайного трагизма ситуации — «беды величества» — автор прибегнул к традиционным для христианской литературы клише, таким как описание «кровавых рос» и «черных потов». Иоанн Евгеник не искал рационального объяснения произошедшему и осмысливал катастрофу 1453 года с традиционных для христианина провиденциальных позиций (подразумевающих деятельное и постоянное участие Бога в жизни людей). «О тристрастный род мы, что пострадахом от Божиаго промысла!» — восклицал автор.

Позже, на рубеже XV–XVI столетий, в русской книжности появилось еще одно произведение о падении Константинополя — «Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году», часто приписываемая загадочному человеку по имени Нестор-Искандер (Искандер — восточный вариант имени Александр). Автор был очевидцем событий 29 мая 1453 года. Его текст тоже по-своему трагичен, но в нем уже нет надрыва и безысходности, которыми отмечено «Рыдание» Иоанна Евгеника.

В «Повести о взятии Царьграда турками» приведены страшные подробности осады. Султан задумал бросать тела своих погибших воинов в город, чтобы они там разлагались и распространяли смрад и заразу. Но люди, бывавшие в Царьграде, сказали ему, что крепость слишком велика, чтобы гниение трупов доставило существенное неудобство осажденным. Тогда султан приказал жечь мертвецов и направить дым на город, но ветер отнес дым в противоположную от цитадели сторону. Кровь же погибших загнила в реках и источала зловоние, но и это «граду не повреди, ветру относящу».

Оплакивая город, автор «Повести…» восклицает: «О велика сила греховнаго жала! О, колико зла творит преступление! О, горе тобе, Седмохолмий, яко погании тобою обладают!..»

Память о падении Константинополя сохранилась у греков и в форме песен, исполненных загадочных образов. В одной из них речь идет о том, как женщина готовила рыбу и услышала голос, который сказал, что рыбы оживут и улетят, а город достанется туркам. И действительно, рыбы ожили и улетели, а в город въехал турецкий наместник. Этот сюжет интересен тем, что в нем рассказаны невозможные, чудесные события, какие могут произойти только при участии высших сил, которым приписывается здесь взятие города.