Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов Страница 84

23.03.1921 г. Агент Русской Армии полковник Жуков.

Не прекращались попытки объединить и тех, кто подпадал под определение «зеленые», кто придерживался независимых от Русской армии целей и задач. Занимались этим, как правило, политики эсеровской ориентации. Установив связь с некоторыми из отрядов, они стали готовить конспиративный съезд представителей хотя бы двух-трех областей. Наконец это удалось сделать в Черноморье, с приглашением делегатов от Майкопского округа, а затем майкопские повстанцы провели такое же мероприятие вместе с представителями от Ставрополья. Съезд этот, получивший название «Майкопский», открылся в начале июля 1921 г., и на нем присутствовали делегации от Черноморской, четырех округов Кубанской областей и от двух уездов Ставропольской губернии. Делегаты от Терека имели неосторожность отправиться на этот съезд по железной дороге и в большой компании. Красноармейский патруль заподозрил что-то неладное; всех делегатов арестовали на станции Армавир и, через несколько дней, расстреляли. Такой же участи подверглись делегаты от красноармейцев одной стрелковой дивизии, с которой была установлена связь. Несмотря на эти два случая, съезд состоялся, на нем все же участвовало несколько красноармейцев. На Майкопском съезде была принята программа Северо-Кавказского казачьего крестьянского союза.

По мнению составителей вышеназванного доклада, результатами Майкопского съезда явилось и то, что значительное число черноморско-кубанских «зеленых» объединились вокруг общего, избранного на съезде органа, а «махровые», то есть повстанцы врангелевской ориентации, попытались создать в противовес Майкопскому эсеровскому центрокомитету свой.

Советское руководство в очередной раз начало концентрацию войск в Доно-Кубанском регионе с целью подавить или уничтожить становившиеся все более организованными отряды белых повстанцев. К 1 августа 1921 г. на Северном Кавказе было сосредоточено 36 000 штыков и сабель, а к 1 октября уже 57 000. Среди них: 5 стрелковых дивизий и отдельная Башкирская бригада, 4 кавалерийских дивизии, а также отдельные: Кавказская, Осетинская, Чеченская, Ингушская, Кабардинская кавалерийские бригады, шесть отрядов особого назначения, 5-й Коммунистический батальон, 59-й батальон ВЧК, бригада курсантов. Учитывались также: Особые батальоны при Кубанской и Терской областных ЧК, пять караульных батальонов, авиационный отряд, броневые, железнодорожные и автомобильные отряды и другие части. (Всего 30 батальонов и 8 эскадронов.) Артиллерии: до 300 легких и тяжелых орудий. Общий состав — 174 батальона, 48 эскадронов — всего 57 000 штыков и сабель и 300 орудий.

Большая часть войск была сосредоточена в Черноморской и Ставропольской губерниях и находилась в непосредственном подчинении С.М. Буденного. Этими силами и началось усмирение «бело-зеленых» и сбор продналога.

Почти все население станиц было объявлено кулацким и пособниками «бело-зеленых», т.е. практически поставлено вне закона. Выступления «махровых» сильно помогли Буденному. Если истинные «зеленые» старались не подводить местное население, то «махровые» пускались на различные авантюры. Так, воспользовавшись тем, что в одну из станиц — Имеретинскую, вошел отряд Пржевальского, Буденный, выбив его оттуда, сжег станицу, все имущество конфисковал, 30 наиболее уважаемых станичников взял в заложники, а через 2 дня все они были расстреляны. После этого появился приказ, подписанный Буденным, начинавшийся словами: «Пора положить конец». Буденный изменил саму систему работы с заложниками. Если раньше они репрессировались только в случае вторичных беспорядков в станице, то теперь, не смотря ни на что, взятые в заложники на 2-й, максимум 3-й день все расстреливались. Новшеством Буденного явилось и его предложение, посланное в центр, где он предложил для окончательной ликвидации «бело-зеленого» движения изъять все мужское население «зараженной» местности в возрасте 18—50 лет, несложные подсчеты показывали, что речь идет о двух миллионах человек. Идея не была реализована — ее осуществить просто не хватило бы сил.

Командиры «бело-зеленых» отрядов к этому времени приобрели солидный опыт борьбы с войсками Красной Армии и за редким исключением нападали только на ее мелкие подразделения, а в основном вели борьбу со станичными советами, милицией и продотрядами. Как только возникала угроза попасть под удар крупных воинских частей красных, они тут же скрывались или вообще «распылялись». Как это делалось на самом деле, показывает приказ полковника Жукова.

«Приказ по 1-й бригаде.

Ввиду переменившейся неожиданно военной обстановки на Кубани, приказываю партизанам 1-го партизанского полка на время распылиться и укрываться, в известным им, гарантированных местах, ведя между собой тесную связь.

Только такая мера может не погубить наше трудное дело по созданию отрядов, которое начато нами почти год тому назад, и только временно нужно распылить, сохранить жизнь славных партизан, которые так нужны в недалеко будущий момент. Мы должны ее сохранить, и тем доказать, что мы храним и ценим жизнь для будущего нашей родины.

В течение всей зимы партизаны, верные своему долгу и ведя жесткую жизнь в неравной борьбе с красными, но твердые духом, всегда побеждали врага. Много было перенесено разных тягот и бедствий, лишений и пр... Эта мера распыления есть временная, и недалек тот день, кода мы снова соберемся для решительного окончания верного дела, отдохнув душой и телом.

О сборе для дальнейшей совместной работы партизанам назначенных полков будет сообщено через их начальников, которому (так в документе. — Н.К.) вменяется в обязанность держать связь со всеми партизанами.

Агент Русской Армии полковник Жуков. 16 апреля 1921 г.

Между тем, выколачивание продналога шло слабо, так как «выколачивать» из-за неурожая было особенно нечего. Имел место и еще один неприятный для красных момент. Увеличились случаи дезертирства красноармейцев, как правило, из числа мобилизованных местных крестьян. «Без вести» стали пропадать не только одиночки, но и целые подразделения. Так «пропал» весь 303-й стрелковый полк. Некоторые коммунисты стали писать заявления о выходе из партии, мотивируя свое решение тем, что в силу занятости по хозяйству не могут посещать собрания. Причина была, конечно, в другом. Командиры «зеленых» довели до местного населения, что за каждого расстрелянного партизана будет повешено два коммуниста.

Активизировались отряды под командованием Попова и Маслака. Последний, бывший урядник Кубанского казачьего войска, до последнего времени командовал одной из бригад армии Буденного. В начале лета он дезертировал с несколькими сотнями местных казаков-буденовцев, как донских, так и кубанских, и сформировал из них отряд. Вскоре он уже насчитывал до 2-х тысяч сабель. Маслак действовал на севере Кубани, в Ставропольской губернии и в Сальском отделе Кубанской области. Своим отрядом он парализовал действия Особых отрядов, занимавшихся сбором продналога, и те вынуждены были вернуться в Екатеринодар.

Вслед за Маслаком выступил еще один командир отряда — атаман Пилюк. Это был сотник Кубанского казачьего войска. Он действовал в южной части Екатеринодарского отдела и на Тамани. В свое время, в 1919 г., он поднимал восстание против Деникина после казни священника Калабухова и разгона Рады. После Новороссийской катастрофы он перешел на службу к большевикам, и ему нередко поручали очень ответственные задания по борьбе со скрывающимися в горах и лесах остатками деникинских частей. Так продолжалось только до тех пор, пока Пилюку не начали ставить задачи по ликвидации повстанцев-казаков. Он открыто заявил, что против своих братьев не пойдет, и скрылся в горах. Осенью 1921 г. отрады Пилюка перешли из Тамани в Екатеринодарский и Лабинский отделы и, как Маслак, стали действовать против продотрядов. Движение «зеленых» ширилось, и теперь уже руководители «махровых», почувствовав их значимость, решили прибрать повстанцев к своим рукам. В эти отряды были направлены опытные агитаторы, которые стали предлагать создать единую Кубанскую повстанческую армию. Вначале эта агитация имела успех, и вскоре в армии числилось уже около 5 000 человек, но когда во главе повстанческой армии встал известный всем врангелевский генерал Пржевальский, между казаками и добровольцами начались серьезные трения. У всех еще были свежи воспоминания, связанные с «Армией возрождения России» генерала Фостикова.