Моя война с 1941 по 1945 - Алексей Фёдоров Страница 84

Николай-1 выглядывает через стенку на улицу. Его обнаруживают и открывают по нему огонь. Но и он увидел подкрадывающегося к нам с гранатой немца. Николай тут же швыряет в его сторону одну за другой две гранаты. Два взрыва – крик, стон. Мы спрятались за стенку – слишком часто свистят пули. Пригнувшись, меняем позицию, сдвигаемся вдоль стенки вправо, ближе к немцам – это безопасней. На старом месте рвутся гранаты. Мы не стреляем. Немцы осмелели, и мы слышим за стеной их разговор. Николай-1, маскируясь веткой, спускавшейся с дерева, глядит на улицу.

– Прямо под стенкой, слева от нас, человек пять, справа никого, – докладывает он.

Там, где мы сидим, стенка высотой нам по пояс. Встаем и почти в упор расстреливаем немцев.

Артиллерия бьет уже по лесу. Прибежал Яник.

– Алиса приказала собраться на опушке у дороги.

Перебежками двинулись туда. Пулемётный и автоматный огонь противника так силён, что невозможно оторваться от земли.

– Я побегу к Алисе и доложу обстановку, – говорит Валентин.

– Беги и оставайся там, не возвращайся.

Через пятнадцать – двадцать минут к нам подползает Иван-шофёр (из власовцев):

– Алиса приказала вам отходить на Ини. Я с вами.

Огонь ослаб. Короткими перебежками мы добираемся до леса, бежим вдоль опушки.

Солнце уже село, но от огромного пожара светло, как в полдень.

– Ребята, – обращаюсь я к Янику и Ивану. – Вы в чьей группе были?

– Вначале у Валерия, – говорит Иван.

– А я был с тобой, – ответил Яник, – потом всё перемешалось.

– Мы были у Алисы, – говорит Николай-1 за себя и Николая-коми. Молодец наша Алиса, со своим пистолетиком она была в самых опасных местах. Нами командовала и вас с Валерием не теряла из вида. Настоящий боевой командир!

Я подумал: не будь Алисы, едва ли мы с Валерием решились бы вступить в такой бой. Ограничились бы первым налетом, а в атаку и контратаку вряд ли ходили бы. Её присутствие воодушевляло.

– Ребята, жертвы есть?

– Нет. Только легко ранен… (кто, не помню).

Мы поплелись к Ини. Становится темнее и отсветы пламени пожара в Анжери видны нам на опушке леса слева. А я всё думал об Алисе.

Ещё недавно, лежа с Валерием в машине, она говорила мне, что войне скоро конец и не стоит идти на операцию, не надо рисковать. А сегодня командовала самой крупной из наших операций. Была бесстрашна, не гнулась под пулями. Интересно, как чувствовал себя Валерий? Я не слышал его баса. Правильно поступила Алиса, взяв командование на себя. Но почему мы дрались? Не проще ли было отойти? И деревня, возможно, уцелела бы. Ведь это чудо, что ни одного из нас не убило! И почему мы так долго держались? Ведь немцы – профессиональные военные, они запросто могли вытеснить нас за каких-то полчаса. Сколько их было? Человек четыреста, не меньше – вон, сколько пушек и минометов у них, отвечал я себе. Все-таки они не прошли за целый день ни километра, и им нужно спешно ретироваться.

Так я размышлял, а мысли текли всё медленнее: усталость брала своё – меня даже пошатывало.

Молчали и ребята. Переживания были у всех одинаковы.

Но зачем всё-таки Алиса ввязалась в такой бой?

Сгоряча пошли мстить за Гришу, но мы – партизаны, и большой бой нам ни к чему. Сходу мы уложили человек 20, ну и хватит. Зачем больше? Может, ей было известно что-то ещё? Или ей приказали задержать продвижение отступающих немцев – во что бы то ни стало? Или она захотела показать французам, на что способны русские? А может, ожидала, что подойдут большие силы «макизар», к которым она послала Николая-1. Ответа не было, но я радовался, что мы выдержали такой бой, гордился собой – ни разу не испугался, был хладнокровен (только раз перед немецкой гранатой растерялся). Но я не мог понять цели такого боя. Стоп! А что если мы должны войти во французскую армию? И этот бой был для нас вступительным экзаменом? Нет. Ведь Ник говорил нам, что наше правительство против того, чтобы советские люди вступали в чужие армии.

Так, молча размышляя, мы доплелись до Ини и тут увидели, что все деревья там до самых макушек заняты людьми. Они целый день следили за боем. Нам захотелось жить. И тут подошел «фромаже́» (сыровар, торговец сыром) и позвал к себе. По дороге к его дому мы рассказывали окружившим нас жителям Ини о произошедшем в Анжери.

– А мы думали, это американцы подошли и дерутся с немцами, – сказал кто-то.

– Нет, это русские дрались с немцами, – ответил Яник.

У сыровара был сервирован стол на 12 персон. Это нас удивило.

– Кого вы ждали? – спросил я, когда утолил жажду сидром.

– Победителей. Вас.

– А если бы победили немцы?

– Не считайте меня глупцом. Мы ждали американцев, но раз дрались вы – я даю обед в честь русских.

Нас было пятеро, семь других мест заняли местные жители.

К концу обеда мы здорово захмелели. И вдруг я вспомнил, что в лагере остался Васька, тот маленький котёнок, которого мы в мае подобрали около Венизи. К этому времени он стал поджарым, мускулистым котом – грозой лесных мышей. Жил в нашем лагере и никуда не уходил. Спал у кого-нибудь под мышкой, но ласк человеческих рук не любил. Извиваясь тонким телом, он, как змея, выскальзывал из рук. И ещё он очень боялся звука автомобильного мотора. Как только заводили машину, кот с непостижимой быстротой взбирался на ближайшее дерево.

И я предложил ребятам пойти за ним. Яник начал отговаривать нас и с нами не пошёл. А мы, взбодрённые алкоголем, двинулись к Анжери. Было часов десять вечера, и если бы не зарево пожара, то было бы абсолютно темно, тоненький серп луны давал очень мало света.

Мы шли опушкой леса около Анжери, когда увидели, что от дороги Анжери – Вельмо прямо на нас движется группа человек в двадцать. Пламени пожара было недостаточно, чтобы разглядеть, кто они такие. Во избежание неприятностей мы перелезли через колючую проволоку и скрылись в кустах. Незнакомцы подошли и остановились метрах в двадцати от нас.

– Кто здесь? – спросил кто-то из них по-французски.

– Кто вы такие? – в свою очередь спросил Николай-1.

– Резистанс франсез (французское Сопротивление).

Я велел Николаю посмотреть, кто пришёл. Николай перелез через проволоку и вскоре крикнул:

– Свои, выходи, ребята!

Мы перелезли через проволоку и увидели, что Николай разговаривает с французом, у которого на груди почему-то был прикреплен белый носовой платок. Метрах в десяти от Николая и француза стояла группа без головных уборов. Повесив автоматы на плечо, мы подошли к Николаю и, узнав француза из отряда, куда бегал Николай-1, поздоровались с ним. А в это время группа, стоявшая в отдалении, бросилась на нас. Немцы! Мгновенно нас окружили, обезоружили и скрутили крепкие молодые «боши».