Путь диких гусей - Вячеслав Софронов Страница 80

Тот, как мог, пересказал ему встречу с братьями, которые не пожелали выдать Сейдяка.

— Ты уверен, что он у них? — спросил хан.

— А где же ему еще быть? — поднял короткие ручки тот. — Вот и Карача-бек подтвердит, что он у них спрятан.

Кучум глянул на Карачу, и тот молча кивнул головой, подтверждая сказанное Соуз-ханом. Кучум стремительно повернулся к воинам пятой сотни и, отчеканивая каждое слово, проговорил:

— У вас есть возможность смыть позор, который лег на вас. Немедленно на коней, и чтоб к вечеру мальчишка был здесь. Кто поднимает прочив вас оружие — тот мертвец. Все, что захватите в городке, ваше. Я все сказал. Ты, — ткнул пальцем в Соуз-хана, — поведешь их.

Воины пятой сотни, безмерно довольные, что все для них на этот раз закончилось благополучно, получили отобранное у них оружие и коней, соединившись с нукерами Соуз-хана, выехали в том же направлении, что и вчера. Умышленно или нет, но Карачу-бека хан оставил в городке.

…Когда Соуз-хан скрылся из владений Ураз-хана, тот сказал брату, стоящему рядом:

— Добром это дело не кончится. Поскакал к своему господину…

— Надо было кончить его здесь, и все было бы тихо.

— Об эту бабу стыдно руки марать. Сам себе где-нибудь шею сломит.

— Но скоро он вернется с подмогой, а у нас не больше полсотни воинов. Надо отправить мальчонку и старуху куда-то подальше. Если они попадут в лапы этому Кучуму, то в живых им не бывать.

— Я тоже думал об этом. Скажи им, чтоб собирались в дорогу. Отправлю их к своему тестю на Белую речку. Там их навряд ли кто найдет.

— Кто знает… Но я бы на твоем месте и женщин с ними спровадил. Тут скоро жарко будет.

— Да, ты прав. Так и поступим.

И вскоре из городка Ураз-хана выехала небольшая процессия из нескольких воинов, сопровождавших запряженную двумя лошадьми повозку, на которой сидели четверо женщин и маленький мальчик, с любопытством глазеющий по сторонам.

После полудня со стороны Кашлыка показались всадники, стремительно приближающиеся к городку Ураз-хана. Они остановились перед главными воротами и вперед выехал Соуз-хан, громко прокричав:

— Эй, что я вам говорил? Хан Кучум не любит шутить. Выдайте нам сына Бек-Булата или ни один не уйдет отсюда живым.

На башню поднялся Ирбекай и громко, так чтоб его слышали и в крепости, закричал в ответ:

— Ты предатель, Соуз-хан, и с тобой не станет разговаривать ни один уважающий себя человек. Уходи откуда пришел, а то твоя глупая башка так и останется здесь.

— Если вы не откроете ворота, то сожжем всех живьем, — предупредил тот, отъезжая от стен на почтительное расстояние.

И тут же тучи стрел полетели со стен крепости.

Тогда Соуз-хан подал знак, чтоб воины подожгли крепость. Тех не надо было упрашивать, поскольку лезть на стены желания ни у кого не было. Чуть в стороне развели костер. Каждый всадник подъезжал к нему со стрелой, к которой крепили, кто что мог: кусок тряпья, бересту. А потом уже, разогнав коня, проносились под стенами городка, посылая внутрь его свои горящие послания.

Часть защитников бросилась тушить начинавшийся пожар, и количество их на стенах уменьшилось. Воспользовавшись этим, нападающие притащили здоровенное бревно и, прикрывшись сверху щитами, начали высаживать ворота крепости. Ворота не выдержали натиска и, жалобно треща, расщепились на несколько частей и наконец совсем рухнули.

— Вперед! Взять их! — размахивал саблей Соуз-хан, однако сам не стремился показать пример нападающим.

Ураз-хан и Иркебай, увидев, что в крепости им больше не продержаться, велели седлать коней.

— Попытаемся прорваться в сторону леса, — кашляя от едкого дыма, сказал старший брат, — если с кем из нас что случится, пусть оставшийся в живых разыщет Сейдяка и воспитает из него воина.

— Да будет так, — ответил младший, и они впереди своих нукеров выскочили с обнаженными саблями из ворот городка.

Степняков и воинов Соуз-хана было в несколько раз больше, чем защитников городка. И если бы у них было столько же отваги, то они быстро бы одержали верх над малочисленным противником. Но мало кто из них готов был умереть во славу своего хана. Потому и рубились они вяло, наваливаясь впятером на одного. Братья заметили это и легко пробили себе дорогу через их ряды.

Но видел это и Соуз-хан. А потому, отобрав лучших своих лучников, отправил тех наперерез пробивающимся сквозь гущу боя братьям. Лучники в точности выполнили его указание и ускакали к темнеющему невдалеке лесу, где и затаились за деревьями.

Когда Иркебай и Ураз-хан прорвались с десятком нукеров сквозь гущу врагов и направились к спасительному лесу, то засаду они заметили в самый последний момент.

— Берегись! — крикнул Иркебай брату, прикрываясь щитом. Но было поздно. Тот зашатался в седле, выпустил поводья, схватившись обеими руками за горло, откуда торчало оперение стрелы. Его лошадь неслась вместе с остальными прорвавшимися, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон стрелы. Всем остальным удалось благополучно проскочить засаду и, въехав в глубь леса, они остановились.

— Бедный брат, — склонился к нему Иркебай, — они поплатятся за это! — погрозил он кулаком в сторону оставшихся возле пылающего городка врагов. — Я буду мстить вам, покуда живой!