Ликвидаторы КГБ - Александр Колпакиди Страница 77

Но, как уже говорилось, за действиями лидеров белогвардейского движения за рубежом внимательно наблюдало ОГПУ. А весной 1922 года для дестабилизации эмигрантских организаций начальником КРО ОГПУ А. Артузовым была разработана операция «Трест». В результате на территории СССР возникло глубоко законспирированное «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР) во главе с бывшим генерал-лейтенантом царской армии А. Зайончковским. Его ближайшими помощниками были генерал-лейтенант Н. Потапов, после революции перешедший на сторону большевиков и ставший членом коллегии Народного комиссариата по военным делам, и бывший действительный статский советник, агент ОГПУ, А. Якушев. В конце 1922 года Якушев, игравший роль члена Политсовета МОЦР, выехал во Францию, где произошла его первая встреча с лидерами некоторых белоэмигрантских движений. А в августе 1923 года он встречался в Париже с Великим князем Николаем Николаевичем и Кутеповым, на которой присутствовал и приехавший вместе с Якушевым Потапов. Во время этой встречи Якушев сумел убедить Николая Николаевича и Кутепова в реальности и силе МОЦР, хотя генерал Врангель настойчиво предупреждал Великого князя и своего помощника о возможной большевистской провокации.

Но Кутепов не внял предупреждениям Врангеля, и в сентябре 1923 года в СССР с его благословения отправились члены РОВС Мария Захарченко и Георгий Радкевич, снабженные документами на имя супругов Шульц. Их задачей была организация связи между МОЦР и генералом Кутеповым. Таким образом, операция «Трест» вступила в следующую фазу. Основными успехами «Треста» можно назвать зав-лечение на территорию СССР и арест 27 сентября 1925 года бывшего сотрудника английской разведки Сиднея Рейли и нелегальную поездку в декабре 1925-го — феврале 1926 года в СССР бывшего депутата 4-й Государственной думы Василия Шульгина, опубликовавшего по возвращении в Европу книгу «Три столицы», в которой он положительно охарактеризовал перемены, произошедшие в России с 1920 по 1925 год. Кроме того, постоянно убеждая Кутепова в бесперспективности вооруженной борьбы, члены МОЦР постепенно вносили разлад и уныние в ряды его Боевой организации.

Однако в апреле 1927 года Кутепова постигло жестокое разочарование. Агент ОГПУ Опперпут, участвующий в «Тресте», сообщил М. Захарченко о истинном назначении МОЦР и бежал с ней и Г. Радкевичем в Финляндию. Предание гласности подробностей «Треста» нанесло огромный ущерб авторитету Кутепова и его Боевой организации. Великий князь Николай Николаевич в 1927 году сообщал своим близким о своем глубоком разочаровании в Кутепове. А Врангель вновь начал убеждать его отказаться от попыток какой-либо тайной деятельности на территории СССР. Об этом он 21 июня 1927 года написал генералу И. Барбовичу:

«С А.П. Кутеповым я говорил совершенно откровенно, высказав ему мое мнение, что он преувеличил свои силы, взялся задело, к которому не подготовлен, и указал, что нравственный долг его после обнаружившегося краха его трехлетней работы от этого дела отойти. Однако едва ли он это сделает. Ведь это было бы открытое признание своей несостоятельности. Для того чтобы на это решиться, надо быть человеком исключительной честности и гражданского мужества» ^[255].

Как и предсказывал Врангель, отговорить Кутепова отойти от тайной антисоветской деятельности было невозможно. Разоблачение МОЦР, наоборот, подтолкнуло его к еще более рискованным и активным действиям. Более того, он поддержал идею Опперпута и Захарченко о создании «Союза национальных террористов» (СНТ), основной задачей которого должно было стать развязывание террора в СССР О замыслах лидеров СНТ можно судить по записке Опперпута, направленной Кутепову в мае 1927 года:

«После первых ударов по живым целям, центр тяжести должен быть перенесен на промышленность, транспорт, склады, порты и элеваторы, чтобы сорвать экспорт хлеба и тем подорвать базу советской валюты. Я полагаю, что для уничтожения южных портов на каждый из них нужно не более 5—10 человек, причем это необходимо сделать одновременно, ибо после первых же выступлений в этом направлении охрана их будет значительно усилена. Сейчас же вообще никакой вооруженной охраны их нет. После первых же выступлений необходимо широко опубликовать и разослать всем хлебным биржам и крупным хлебно-фуражным фирмам сообщение Союза национальных террористов, в котором они извещают, что все члены СНТ, находящиеся в России, не только будут сдавать советским ссыпным пунктам и элеваторам свой хлеб отравленным, но будут отравлять и хлеб, сдаваемый другими. Я не сомневаюсь, что даже частичное отравление 3–4 пароходов, груженных советским хлебом, независимо от того, где это будет сделано, удержит все солидные фирмы от покупки советского хлеба. Конечно, о каждом случае отравления немедленно, весьма широко, должна быть извещена пресса, чтобы не имели место случаи действительного отравления иностранцев. То же самое можно будет сделать с другими советскими экспортными съестными продуктами, например, с сибирским маслом. При введении своих людей в грузчики, портовые и таможенные служащие, это будет сделать не трудно. Этим был бы нанесен советам удар, почти равносильный блокаде… Помимо этого, уничтожение элеваторов не только сильно удорожит хлеб, но и ухудшит его качество. Я совершенно не сомневаюсь, что на это нетрудно будет получить в достаточном количестве технические средства, вплоть до хорошо вооруженных моторных лодок. Если бы таковые были получены, то можно было бы развить и некоторое пиратство для потопления советских пароходов… Ведь сейчас имеются моторные лодки, более быстроходные, чем миноносцы. При наличии моторного судна можно было бы устроить потопление долженствующего скоро возвращаться из Америки советского учебного парусника «Товарищ». При медленном его ходе настигнуть его в открытом океане и потопить так, чтобы и следов не осталось, не так уже было бы трудно. А на нем ведь исключительно комсомольцы и коммунисты. Эффект получился бы потрясающий. Потопление советских нефтеналивных судов могло бы повлечь к нарушению контрактов на поставку нефтепродуктов и колоссальные неустойки. Здесь мы найдем широкую поддержку от нефтяных компаний. Когда американские контрабандисты имеют свои подводные лодки и аэропланы, разве нам откажут в получении хороших моторных лодок, если мы докажем свое?

Надо немедленно начать отправку в Россию различными способами агитационной литературы с призывами к террору и к самоорганизации террористических ячеек, выступающих от имени СНТ. Я думаю, что применительно к советским сокращениям, организация могла бы сокращенно именоваться «Сент» или «Сенто», а члены — «сентоки» или «сентисты».

Необходимо, чтобы отправляемые террористы при выступлениях всегда бросали записки, что покушение или акт сделан такой-то группой СНТ, постоянно меняя нумерацию, чтобы создать иллюзию мощи СНТ и сбить с толку ГПУ…

Для уничтожения личного состава компартии придется главным образом применить культуру микробов эпидемических болезней (холера, оспа, тиф, чума, сибирская язва, сап и т. д.). Этот способ, правда, наиболее безопасен для террориста, и если удастся наладить отправку в Россию культур болезней, то один террорист сумеет вывести в расход сотни коммунистов… Организовать отправку культур микробов очень легко через дипломатов-контрабандистов. Очень многие дипломаты лимитрофных государств занимаются провозом в Москву контрабанды и возят ее сразу до 10 пудов (3–4 чемодана). За провоз берут от 150 до 300 долларов за чемодан… При некоторой осторожности через них можно будет отправлять газы и взрывчатые вещества. Только всем этим предметам нужно придавать товарный вид, то есть чтобы дипломаты и посредники не знали, что они в действительности везут. Помимо того, чемоданы должны быть с особо хорошими замками, чтобы дипломат из-за любопытства не полез бы туда…