История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель Страница 77

…когда толпа протискивалась через купол [покоев гарема, где прятался Мустафа], несколько слуг стали выпускать стрелы, которые падали среди людей, и рубить их на куски; те из них, которые были на куполе, пробивались через него, но спуститься [в помещение, находившееся под ним] не было возможности; когда им не удалось найти никакой веревки, они отрезали шнуры от занавесей палаты для заседаний совета визирей, и три янычара, а также три кавалериста, привязавшись к этим шнурам, спрыгнули вниз и упали прямо к ногам султана Мустафы.

Солдаты бежали с Мустафой тем же самым маршрутом; великий визирь и главный черный евнух были изрублены на куски.

Находясь возле мечети Шехзаде, Ибрагим из Печа очень хорошо видел все происходившее и вскоре заметил, что огромная толпа скапливается вокруг кареты, которая привезла Мустафу и его мать туда, где находились казармы янычар, а оттуда к их мечети, где янычары признали его султаном. В расположенном за километр от этой мечети дворце, ничего не зная о том, что происходит, Осман производил новые назначения и надеялся на то, что с помощью золота он сможет склонить на свою сторону янычар. На следующий день новый главнокомандующий янычарами занимался подавлением беспорядков, но был убит. Такая же участь постигла и нового великого визиря. После этого сам Осман тайно направился в резиденцию главнокомандующего янычарами, надеясь найти там офицеров, подкупив которых, он мог бы получить поддержку. Но мятежники обнаружили Османа. Из своего окна Ибрагим видел, как они одели его в лохмотья, посадили на лошадь и доставили к мечети янычар.

Один знакомый Ибрагима, который присутствовал в этой мечети, рассказывал ему о том, как Осман умолял тех, кто захватил его в плен, понять, что они совершают ошибку, восстанавливая на троне Мустафу (который находился напротив места для молений и все время вставал, чтобы посмотреть, чем вызван шум на улице), но все было тщетно. Потом с петлей в руке появился зять Мустафы, Дауд-паша. Осман быстро все сообразил и напомнил собравшимся о том, что Дауд-паша несколько раз совершал преступления, которые заслуживали смертной казни, и что он проявил к нему снисходительность. К Дауду-паше присоединилась мать Мустафы, и только вмешательство знакомого Ибрагима не позволило применить петлю по ее прямому назначению. В тот же день Мустафа уже в качестве султана въехал во дворец, а Османа на простой тележке отвезли в крепость Едикуле, где и удушили. Одно ухо и нос Османа доставили матери Мустафы. Султан Осман был погребен у подножья могилы своего отца, султана Ахмеда, в уже переполненной династической усыпальнице возле «Голубой» мечети Ахмеда.

Янычар, который оставил волнующий рассказ об освобождении Мустафы из гарема, приложил много усилий, чтобы показать справедливость требований своих товарищей, и записал некоторые из их претензий. Во-первых, их крайне возмущало возвышение воспитателя султана Османа, Омера-эфенди, человека незнатного провинциального происхождения и поэтому чуждого янычарам. Однако главной причиной их мятежа было явное намерение Османа заменить их рекрутированными в Анатолии мушкетерами, а султанскую кавалерию — кавалеристами из Сирии и Египта. Они обвиняли главного черного евнуха Сулеймана-агу в том, что он настойчиво убеждал Османа в том, что это вполне выполнимый замысел. Прием на регулярную службу этих сформированных в провинциях войск, состоявших из людей, родившихся в мусульманских семьях, и превращение их в основу новой армии представляло большую угрозу тому положению, которое занимали элитные полки, но еще большим было нанесенное таким образом публичное оскорбление, указывали они, потому что это были те самые люди, которые прежде оказывали противодействие установленному порядку, поднимая мятежи, сотрясавшие империю в годы правления султана Ахмеда. Кроме того, военнослужащие элитных полков считали, что их недостаточно вознаградили за те усилия, которые они приложили во время Хотинской кампании; а по возвращении домой они подверглись унизительным дисциплинарным наказаниям со стороны офицеров, которые, переодевшись, бродили по улицам и, обнаружив пьяных или бесчинствующих солдат, отправляли их служить на суда, перевозившие строительный камень.

Вот так этот красноречивый янычар объяснял то глубокое беспокойство, которое тогда испытывали военнослужащие султанских полков. Они считали, что их ревностно оберегаемым привилегиям, а на самом деле и самому их существованию, угрожает радикальный план Османа по набору живой силы из новых источников (если это действительно входило в его намерения). Сообщения современников о кровавом конце Османа отражают политические пристрастия их авторов: большинство из них достигло своего положения благодаря связям с политическими деятелями или бюрократами высокого ранга. Эти авторы утверждали, что Осман сам уготовил себе такую судьбу, внимая беспринципным советникам. Подобно своим покровителям, они могли только осуждать то возрастающее влияние, которое стали оказывать на процесс принятия решений такие функционеры из ближнего окружения султана, как его воспитатель и главный черный евнух.