Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев Страница 74

К нам капитан пехоты через кусты продрался по арыку и говорит: «Отходить надо, видишь – менты развоевались!»

Отползли с ним к БМП с пехотой. Все ребята лежат, смеются над ментами, а уже пульки по броне забрякали. Я говорю: «Стрельните разок в небо или перед ними из «тридцатки», пусть остынут!» Пехотинец мне говорит: «Пушка не работает, в ремроту не успели».

А когда с кэпом отползали, забрали только стволы свои и разгрузки, спальники и всю матбазу оставили, думали, что вернемся и заберем.

Кое-как разобрались, что свои по своим стреляли. Построили на дороге тех, кто из наших стрелял. Человек восемь набралось, Старый рядом и Эмиль. Приехал комендант Уруса, полковник, здоровый, крепкий дагестанец. Спокойно так слушал, и капитан наш, и майор, он со второй БМП был, и трое-четверо начальников ментов. Водила БТР плачет в истерике, а от самого перегаром прет, как от сорокалетней шалавы с трех вокзалов. Говорит, начали стрелять, когда провода на дороге увидел. Да какие провода! Провод вдоль дороги был, да и то припорошен как следует. Пока нас расспрашивали, другие менты в наших брошенных шмотках ковырялись, они все спальники наши утащили, МОНки в ящике. Я им еще орал, чтобы на тычек не наступили, а то МОНка сработает, так они и ее унесли.

Спрашивает нас комендант, как да чего. «Этот водила сочиняет», – говорю. И водиле: «А Микки Мауса ты там не видел? Вы первые стреляли и неслись после начала комендантского часа». Подошел наш кэп и сказал: «Всем на базу, никому никого не отдавать». Менты хотели нас, стрелявших, к себе на разбор забрать. Ага, сейчас… Барс мужик, Барс не предаст.

Итог этого дружественного огня: у нас все живы, у них – умер майор, истек кровью. Не довезли, а «МИшка» (вертолет. – Авт.) сесть не смог: уже ночь была, а поле перед блоком эти мудаки «эфками» засеяли, бздуны.

А меня после этого – в яму на семь суток за растрату и утерю боеприпасов. Ну а про яму рассказывать особо нечего. Дырка в земле, выкопанная экскаватором, метра четыре глубиной, прямоугольная. Я в закрытой сидел, зад от БМП отрезали и сверху положили. Темно, сыро, все прокурено. Жить можно, но не нужно. В роте вкуснее. Старый тогда насмешил… Я его до этого спрашивал, на кой хрен он в Чечню приперся. Он отшучивался, не пил, не курил. А когда после всего этого в столовой ротной сидели, стволы чистили, я его тоже спросил: «Ну что? Как Чечня?» В ответ был такой отборный мат, что мы с Эмилем ржали долго – нервяк проходил.

За что второй раз сидел в яме – рассказывать не буду. Это было по осени, и сидел я уже в офицерской яме, а ночевал в палатке военной полиции – ребятам спасибо за понимание. И в том и в другом случае меня этим спасли от худших последствий мои командиры Юдин и Рыжков. Еще спасибо начальнику разведки Бешеному Бизону.

А в яме всегда кто-то сидел. Немного, правда, но были. Кто за что. Хорошего в яме было мало. Меня, когда второй раз выпустили, то дня через два-три из нее улетели несколько ребят, все с болезнями, кто с чем. Как я вирусную заразу не подцепил, не знаю, бог миловал.

Кроме «двухсотых» и «трехсотых», еще по каким-то справкам людишки сматывались. Я там месяца два пробыл – подходит ко мне земляк, приехали вместе, говорит: «Домой надо срочно, улетаю. Займи деньжат, если есть». Дал ему взаймы, а он не вернулся. Потом, в Москве он еще раз меня нашел, опять хотел занять. Я его на… послал. До сих пор не видел. Мудаков хватало всяких и отовсюду.

«Туман, сырость, холод, все скользкое…»

– Как-то ночью подняли нас, направили к месту расположения ДОН-100. Там в «КамАЗы» посадили вместе со спецназовцами, и поехали, кажется, куда-то в сторону Ингушетии. «КамАЗы» закрыты брезентом, высовываться, курить и разговаривать запретили. Сидим с Колямбой среди спецов, рожи кислые.

Ехали часа полтора, высадились где то между поселками на дороге. Оказалось, что какой-то полевой командир спустился в поселок, вот его ФСБ и ловила. Через поле по пашне шли в три погибели, на полусогнутых, все борозды пересчитали. Командовал нами майор из армейской разведки, позывной у него был Гюрза.

Входили в поселок как тени, ни у кого ничего не гремит, только шепот, шорох одежды и глухие шаги. Как я понял, в колечко взяли весь аул, мы в него пришли со стороны гор. Сидим прямо на улице, за бревнами, ждем. Боевиков должны шурануть, а мы на подхвате. Начало рассветать, холодно стало. Никто не курит, не пукает. Кого поймали или нет – не знаю, вот только в дом, у которого мы засели, чуть позже мордовороты в масках вломились, человек десять. Быстро они там разобрались, вытащили старика, тот все орал, что он здесь только сторож. А во дворе джипок черненький стоял, документов у старика не было, чей – не говорит, заладил одно: «За домом смотрю!»

Дедка и еще пару чеченцев «маски-шоу» с собой забрали, а джипок зацепили и на базу приперли, он у штаба стоял некоторое время.

Потом на хребты гоняли на ВМГ, нефтяников ловили и «самовары» взрывали. Неделю так ездили – туман, сырость, холод, все скользкое – надоело.

Погнали с разведкой в один из аулов, с аксакалами поговорить и вообще ситуацию уяснить. Приперлись, они и говорят: «Здесь вам делать нечего, мы ни в первую, ни во вторую войну сюда никого не пускали, ни боевиков, ни федералов, у нас свой отряд самообороны».

Кто с нами старшим был – не помню, только он сказал, что нам самим похрен все отряды самообороны, и если хоть один пук будет в нашу сторону со стороны аула, мы тогда за ушами приедем, а то уже достали эти глупые «носороги».

Поговорили, кто с кем хотел, и мы двинули на точку, где ВМГ стояло. А по пути мы орла большого оглушили. Он на дереве сидел, мы начали стрелять, он свалился под дерево. Тогда еще фотографировались с ним. Крылья его расправили – реально немаленький был.

Иногда сведения о боестолкновениях подразделений полка с бандитами проникали в СМИ…

Из прессы

РБК, 14.09.2000, Москва, 19:20:35

Вчера вечером в Чечне несколько автомашин 245-го мотострелкового полка российских войск попали в засаду, устроенную боевиками в окрестностях Урус-Мартана. В результате перестрелки четверо военнослужащих погибли, еще семь человек ранены.

Впрочем, эту информацию пока никак не прокомментировали в группировке российских войск в Чечне. Там говорят, что сейчас предприняты усиленные меры по охране армейских колонн. Вокруг чеченской столицы проводятся специальные мероприятия, цель которых – обезопасить войсковые колонны, продвигающиеся в сторону Грозного.

По мнению российских военных, чеченские полевые командиры отказались от мысли переломить военную ситуацию в свою пользу в этом году. Они готовятся к зиме, оборудуют новые базы в горах, свозят туда оружие и продовольствие. На юге республики в Шатойском районе уже замечены небольшие пришлые группы по 3–5 человек. На востоке относительно спокойно, хотя там находятся большие отряды Басаева и Хаттаба. Отдельные их группы ведут разведку новых мест пересечения границ России с Грузией в Чечне и Дагестане. На западе республики ближе к Ингушетии полевые командиры ведут призыв новобранцев из числа местного населения для войны с федеральными силами.