Трагедия русской церкви 1917-1953 гг. - Лев Регельсон Страница 70

И над нынешней, современной нам Москвой, мы веруем, несомненно веет то же древнее благословение, которое изначально почивало на ней» (Журнал Московской патриархии. 1947. № 10. С. 1).

Вот чего добивался восседавший в Кремле «сверхчеловек», готовя завоевательные походы в Европу и Азию! «Древнее благословение» над сталинской Москвой, а значит – это каждому ясно – над ним, Сталиным. «Мы веруем» в это – свидетельствует перед всем миром сам патриарх…

Приведем еще одно свидетельство – крупного деятеля русской эмиграции Ю.П. Денике, пытающегося выразить сущность сталинского замысла: «Сейчас призрак коммунизма – это призрак тоталитарной диктатуры и ее армии. И – что наиболее страшно – это меньше всего призрак… То, что я называю «новой идеологической политикой», в первую очередь подчинено задаче подготовки новой войны… Но в то же время это – звено в выполнении грандиозного замысла, над которым веет дух великого инквизитора: внушить целому огромному народу, что он живет совсем в другом мире, чем это ему представляется; создать и внушить воображаемую историю, воображаемую картину жизни за пределами Советского Союза и воображаемую картину самой советской действительности…» (Новый журнал. Нью-Йорк, 1948. ХIX. С. 164–179).

В деле создания такой фантастической картины мира руководству Московской патриархии отводилась одна из ключевых ролей. Можно сказать, предельный в современной истории распад сознания и совести был достигнут тогда, когда глобальные замыслы Сталина по расширению сферы своего господства с помощью малых и больших войн (см. «Хронология», 1946–1952 гг.) получили идеологическое обоснование в беспрецедентной по размаху миротворческой демагогии.

Поистине апокалиптическим ужасом веет от сталинской «борьбы за мир!».

Именно в это страшное и преступное дело сознательной подготовки небывалой всемирной бойни только ради эгоистического самоутверждения одного человека оказалась втянутой Русская церковь. Сознательным это дело было, конечно, для самого Сталина, а что касается русских иерархов – ведали они, что творят, или нет – мы судить не можем. Но факт остается фактом: культ личности именно такого человека Московская патриархия поддержала всей мощью своего духовного авторитета! Несомненно, что именно это было конечной целью, ради которой Сталин возвел Церковь из социального небытия (куда он же и вверг ее) – на вершину общественного признания и материального благополучия.

Из множества выступлений церковных иерархов, целенаправленно и с постепенно возраставшим пафосом сотворявших религиозный культ Сталина, приведем, например, такое: «Благословенного мира, прочного благополучия и истинного спокойствия для труда можно достигнуть не иначе, как путем правды; с делами правды народов незримым, но действенным образом связаны дела Правды Божией… с Правдой Божией связано и стремление современных миролюбивых народов жить в мире и справедливости.

…Мы счастливы, что эту правду осуществляет наш народ под твердым водительством всеми признанного вождя и вдохновителя миролюбивых народов Иосифа Виссарионовича Сталина…» (Из речи патриарха Алексия на III Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве в ноябре 1951 года.)

Итак, носителем «правды народов», «действенным образом связанной с Правдой Божией», Сталин уже был объявлен. Что ждало бы нас дальше, если бы он, в соответствии с многократными пожеланиями архиереев, прожил еще «долго, долго» и сумел установить свою «правду» на всей земле?.. К счастью, на этот раз Правда Божия судила иначе…

А что можно сказать о таких «художествах»: «Вы упрочили в сердцах трудящихся всего мира евангельские заветы (это Сталин-то! – Л.Р.) братства, единения и свободы…

Зная твердо, как трудно идти против рожна, уповаем, что в первые же годы второго Вашего семидесятилетия противники истины и справедливости прозрят, придут к Вам и скажут: прав ты, Иосиф премудрый, и справедливы суды твои, научи же нас, как зажить в мире с братьями, сыздавна нами обижаемыми и унижаемыми.

Буди, Господи, буди».

(Из поздравительной телеграммы католикоса-патриарха всей Грузии Каллистрата по поводу 70-летия Сталина. ЖМП. 1950. № 1. С. 5.)

Тяжким кощунством звучит постоянное призывание Имени Божьего в подтверждение вопиющего лжесвидетельства в многочисленных речах «златоуста Московской патриархии» митрополита Николая Ярушевича. Например, такое: «Тяжкие свинцовые тучи продолжают сгущаться над горизонтом, множатся, ползут, все шире захватывают небосклон. Зловещая черная тень ложится на города и долы, на мирные поля и пастбища. Душен предгрозовой воздух, и все труднее дышать человеку на земле. В третий раз на протяжении жизни одного человеческого поколения зверь войны, еще более жестокий, чем раньше, еще более свирепый, готов вырваться на волю (но кто же в это время выращивал этого «зверя», как не Сталин! – Л.Р.).

Я приехал из той страны, где небо остается свободным и чистым от этих сгустившихся над человечеством туч войны. Спокойна и земля моей Родины, уже залечившая свои раны мирным трудом великой семьи братских народов (20 миллионов гулаговских рабов, более половины населения – крепостные! – Л.Р.).

…С удивлением и восторгом убеждаются народы в том, что империалистическая вакханалия подготовки к войне не отражается ни на спокойствии, ни на развитии моей страны, где все дышит верой в мирное сожительство людей, все направлено к утверждению мира между народами (эпоха массовых депортаций; вся страна – военный лагерь! – Л.Р.).

…В титаническом борении добра со злом, света с тьмой, правды с ложью для христианской Церкви нет вопроса о выборе места: место ее предуказано самой ее основой, смыслом, задачей, целью.

…Правда непобедима (а кто «носитель правды», уже объявлено. – Л.Р.). А значит – непобедимы и мы, ее исповедники, служители, поборники. Сплотим свои ряды и с новой отвагой – вперед!

Благословение Бога будет пребывать с нами в этой священной борьбе!..» (Из речи на Конгрессе народов в защиту мира в Вене в декабре 1952 г.)

Скажут – митрополит Николай не знал правды? Может быть, точнее будет сказать – он не хотел ее знать? Очень уж хотелось оказаться в рядах «непобедимых служителей правды»! Может быть, он сознательно лицемерил, считая это необходимой «платой» за то, чтобы народ мог молиться в открытых храмах? Но речи его производят впечатление почти фанатичной увлеченности. Нельзя не засвидетельствовать здесь же, что церковная память сохранила образ митрополита Николая, как человека искреннего и верующего. Тем страшнее разыгравшаяся трагедия христианской личности. Как много еще надо пересмотреть и переосмыслить, чтобы такое духовное падение стало невозможным…

Следуя своему кумиру и повелителю, ревностно исполняя его задания по «борьбе за мир», Московская патриархия выполняла и свою специфическую функцию, возможно, с большей степенью инициативы и самостоятельности – насаждение духа ненависти и вражды внутри христианского мира.

Самые яростные поношения обрушивались, конечно, на голову папы римского: