Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - Сергей Полозков Страница 70

3-его октября, как уже было заведено на Красной Пресне, в десять часов утра началась летучка, люди рассказывали о последних событиях и о намечавшихся мероприятиях. С одной стороны, обстановка была обнадеживающей. Шли переговоры под патронажем церкви, некоторые регионы России высказывались против произвола Ельцинской команды.

В то же время носились зловещие слухи о новых дивизиях ОМОНа, подходящих к Москве. Все это говорило о готовящемся штурме.

Так или иначе, на этот день было намечено два мероприятия. В 13–00 митинг около Моссовета, в 14–00 на Октябрьской площади.

В 13–00 на стареньком жигуленке Андрея Головина мы подъехали к Моссовету. Милиции было больше, чем народа. Все говорили о том, что основная масса людей пошла на Октябрьскую площадь. Подались туда и мы.

Площадь оцеплена, милиция настроена очень агрессивно, на площадь не пускают. Но, оказывается, колонна сформировалась не на площади, а на соседней улице и огромным человеческим валом надвигается на нее. Людей много, тысяч 40 или 50, не меньше. Кордоны ОМОНовцев расступаются, но демонстранты не остаются на площади, а сворачивают в сторону парка Горького, раздаются крики о том, что митинг будет около парка. Присоединяемся к демонстрации, колонна уже дошла до ворот парка, а конца ее, сворачивающего с Октябрьской площади, еще не видно. Сила несусветная, однако, около парка никто не останавливается, колонна идет дальше к Крымскому мосту. Милиция мечется в панике, по громкоговорящей связи раздаются панические приказы.

На мосту стоит очень хилое заграждение из солдатиков дивизии Дзержинского. Человек сто, не больше, с дубинками и щитами. Для такой громады народа — это не помеха.

Было ли это провокацией? Не знаю, может быть, просто никто не ожидал, что демонстранты повернут в эту сторону и цепь из солдат-срочников была выставлена самым бестолковым образом. Судите сами. Заграждение было поставлено на мосту так, что по боковым лестницам запросто можно было войти в тыл этим ребятам.

Вместе с вездесущими пацанами (тогда я воочию понял, что Гаврош это не досужая выдумка) мы это и сделали. Колонна столкнулась с оцеплением, замелькали дубинки, задние ряды начали напирать, и вот цепь прорвана.

Капитан, командующий солдатами, размахивая пистолетом и матюгаясь, кричит дурным голосом, что всех перестреляет, кто тронет его пацанов. На него недуром прет окровавленный гражданин, я его останавливаю, машу депутатским удостоверением и кричу благим матом о том, что пацаны не виноваты. Людям, получившим дубинками по голове, это трудно объяснить, но, в конце концов, инцидент улажен.

Бежим с Игорем вперед, догоняя колонну. По ней разносится жуткий вопль: «Газы! Слезоточивые газы». Действительно, запахло какой-то гадостью, люди начинают кашлять, толпа дрогнула, но сильный ветер на мосту делает свое дело, особого вреда они не наносят. Игорь Муравьев ногой давит шашку, из которой идет дымок.

В это время по голове колонны бьют из водометов, но и они захлебываются, демонстрация сметает и эту преграду, слышны крики: «На Белый Дом!»

По дороге попадается автобус с ОМОНовцами, стекла побиты, ставшие ненавистными за эти дни «стражи порядка» (избиения вокруг Белого Дома мирных граждан, начиная с 27 сентября, были страшными и не могли способствовать хорошему отношению людей к ОМОНу), забились внутри автобуса, закрыв тела щитами. Горячие головы, не остывшие от милицейских дубинок, пытаются перевернуть автобус, при помощи брошенного грузовика-водомета и собираются им таранить автобус. Игорь вскакивает на подножку автомобиля, я отчаянно машу руками. Озлобленно ругаемся с «горячими головами», но нам снова удается остановить расправу.

Людской поток неумолимо продвигается к Белому Дому. И тут раздаются выстрелы, перепуганное оцепление вокруг здания Парламента стреляет по людям. Толпа рассыпается в стороны. Товарищи прячутся за столбы. Я не успеваю этого сделать. Мне кажется, что это холостые, но потом, видя раненых и убитых, я понял, что это было не так. Но после выстрелов рассеивается и ОМОНовское оцепление, путь к Белому Дому открыт.

Вместе с ликующей толпой врываемся в здание. Обнимаемся с нашими «сидельцами» Вера Бойко, Агафонов, Виктор Балала! Настроение приподнятое, начинается стихийный митинг. Зашли к Хасбулатову с Руцким, поздоровались. Вид у обоих озабоченный. «Ни в коем случае никаких штурмов Кремля, — кричит Руцкой человеку в защитной форме, — это провокация».

Ищут кандидатуру на пост и.о. мэра Москвы, предлагаем Сашу Краснова.

Цепь прорвана, но в мэрии [64]и гостинице «Мир» совсем рядом огромное количество солдат и ОМОНа. Все люди буквально под прицелом. Впоследствии один депутат-демократ Виктор Миронов хвастался тем, что, якобы, держал Руцкого на мушке своего пистолета, сидя в мэрии, и очень жалел, что не нажал курок. Поэтому команда Руцкого о штурме мэрии, за которую его ругают, была вполне логичной. Тем более, что была велика надежда (и она оправдалась) на то, что штурм мэрии произойдет также мирно, как и прорыв блокады. Ведь блокаду прорвала мирная демонстрация! Я снова на улице. Там движение, толпа приближается к гостинице «Мир».