Голосуйте за Цезаря - Питер Джонс Страница 7

Гражданином можно было родиться, а можно было им стать (например, освободиться от рабства). Конечно же, граждане очень сильно различались по уровню доходов, однако при желании любой гражданин, обладай он здоровьем и усердием, мог бы разбогатеть. «Salve lucrum» (буквально: «Приветствую тебя, богатство») читаем мы мозаичную надпись на пороге одного из домов в Помпеях. Но стремление «делать деньги» — это уже дух жестокосердного мира наживы. Если вы выкарабкались — честь и хвала вам; а если нет — вас ждет нищета и погибель. В обществе, где каждый сам за себя, неизбежно социальное расслоение и, как следствие, рост недовольства. Кстати, одна из причин падения Древнеримской Республики — именно социальное недовольство. Пока Рим захватывал — где силой, где на союзнической основе — соседние италийские города и провинции, дела шли неплохо, и постепенно город превращался из небольшого полиса в самый могущественный центр всей Италии (к 260 г. до н.э.). Прибрав к рукам всю Италию, Рим стал «ager publicus», т.е. государствообразующим городом. Основывались новые города и местечки, стал развиваться землеоборот; римляне принялись продавать или сдавать землю тем, кто мог и желал ее обрабатывать. Одновременно преследовалась цель — помощь свободным землепашцам, составлявшим костяк древнеримской армии. Но — и это очень существенный момент — покинутая, брошенная земля вновь попадала в руки богачей-перекупщиков. Такое случалось, если хозяин земли погибал или получал увечье в очередном военном походе. Чаще всего запустевшие угодья передавались новым хозяевам за неуплату долга.

В результате ко II в. до н. э. богачи-аристократы практически монополизировали всю обрабатываемую землю. Зачастую незаконно. Известно, что в ту эпоху имелись ограничения на площадь землевладений. Отобранная за долги земля уже не отдавалась свободным землепашцам, которых могли призвать на военную службу — на ней стал широко использоваться только труд рабов. Оставались очень малые крестьянские хозяйства, но они постепенно присоединялись к огромным латифундиям.

Кстати, деятельность комиссии Евросоюза по сельскохозяйственной политике также первоначально пыталась дать возможность выжить мелким фермерским хозяйствам во Франции, но из этого ничего не вышло. В итоге, в выигрыше остались только крупные сельхозпроизводители.

Но вернемся в античную эпоху. В 133 г. до н. э. народный трибун Тиберий Гракх выступил за усиление закона, который ограничивал площадь землевладений. Освободившуюся землю он предлагал раздать бедным гражданам. Плебсу были по душе предложения Гракха, но Сенат, многие члены которого и слышать не хотели о каких-то ограничениях, был непреклонен. Историк Аппиан пишет о позиции обеих сторон:

«Они (аристократы) в течение долгого времени обустраивали свои земли, возводя на ней постройки и разбивая плантации; многие потратили огромные деньги, чтобы застолбить свои права на купленные или присвоенные земли, и теперь они должны были терять землю и вложенные деньги? У многих там уже появились фамильные склепы; многим земля перешла в качестве приданого их жен; многие отдавали землю как приданое за своими дочерьми, и заимодавцы уже смотрели на землю как на залог, обеспечивающий ссуду».

Аппиан слышит и бедняков-землепашцев, потерявших свою землю:

«Оставшись без земли, они лишились достойной жизни и скатились в бедность. Они не помышляют более о детях — на что содержать семью? А ведь многие участвовали в военных походах и заработали свои наделы кровью. Теперь на земле трудятся рабы, а не свободные граждане».

Трибун Гракх обращался напрямую к народу, чем вызвал десятилетие волнений. В конце концов он, как и его брат Гай, был убит вследствие заговора сенаторов.

Древнеримские плебеи не соглашались молча сносить все, что решит Сенат. Они были свободными гражданами, жителями величайшего города, и властям приходилось считаться с их мнением. Чтобы предотвращать взрывы недовольства, с народом приходилось заигрывать самыми изощренными способами. Если, по Марксу, «опиумом для народа» являлась религия, то для простого народа Древнего Рима таким «опиумом» была возведенная в ранг государственной система «ублажения и подачек»; система, даровавшая плебсу иллюзию близости к власти и аристократии. Цицерон так отзывался о политике Юлия Цезаря:

«Он развратил невежественные массы зрелищами и празднествами, расплодив попрошаек. Он привязал к себе своих последователей богатыми вознаграждениями, а своих оппонентов — проявлениями милосердия и снисходительности. Короче говоря, он превратил свободное общество в сборище развращенных прислужников».

В конце концов Цезарь дорого заплатил за свою политику. Страшно подумать, что сказал бы Цицерон, окажись он в нашем обществе потребления. Скорее всего то же, что и экономический советник Рональда Рейгана: «Если подачками понуждать людей оставаться в бедности, они оттуда не вырвутся никогда».

Как бы на это не сетовал Цицерон, факт остается фактом: древнеримскому государству долгое время удавалось гасить искры народного недовольства, умело внушая людям, что они не просто жители величайшего города — витрины могущества и власти, — но и привилегированные его граждане. Несмотря на все опасности и проблемы, свойственные жизни в огромном городе — пожары, наводнения, эпидемии, разорения, долги, конкуренцию и т.д., — в древнем Риме сложилась довольно развитая культура благотворительности и меценатства; и эта культура, эта система, несомненно, во многом скрашивала вопиющие недостатки.

^{Цицерон}