Сотворение мира. Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента - Виктор Литовкин Страница 7

Бронемашина, как ни странно, не утонула. Она выплыла на окраине города, и экипаж тоже добрался к своим. Но от бригады на сегодняшний день собрали всего только роту.

Их не учили воевать в городах, но дело, конечно, не в этом. Лейтенант Лабзенко видит причину неудачи своей бригады в том, что их не учили воевать в городах, что огромное количество бронетехники, безграмотно загнанное без прикрытия в уличную тесноту, не было защищено пехотой. Воинами внутренних войск, десантниками, мотострелками — кем угодно, кто мог бы чистить прилегающие дома от снайперов и гранатометчиков и не давать им возможности вернуться на старые позиции. «Без соседа справа и слева, без надежно прикрытого тыла ты в любом бою предан и убит, — сказал мне лейтенант, — Это азбучная истина. Не знаю, почему о ней не помнят наши начальники».

И еще он говорил мне об отсутствии элементарного взаимодействия между различными подразделениями, их командирами и подчиненными. Без четкого управления любое подразделение обречено, напоминал он мне прописные правила, которые втолковывают на кафедрах тактики даже в гражданских вузах.

А один из знакомых генералов, заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом, сказал в сердцах:

— Мы всегда будем бездарно терять сотни и тысячи своих людей, совершать одни и те же трагические ошибки, если генералами, боевыми операциями, армией, наконец, будут командовать бывшие председатели колхозов. Они судят о военном искусстве по старому учебнику истории партии, требуют от нас в первую очередь брать телефонные и телеграфные станции, вокзалы, мосты и зимние дворцы. Да еще и не забывать о социалистических обязательствах — выполнять боевые задачи к определенным датам — хоть к Новому году, хоть без выстрела, но к 5 января.

Армии у нас уже давно нет, говорил мне генерал. Есть разбитая чашка, части которой никак не сложить, тем более что многих черепков давно не хватает. Из нее долго еще не напиться. А мы еще на что-то надеемся, что- то от нее требуем.

…А собранную по человечку — по офицеру, солдату неполную роту бывшей 131-й мотострелковой бригады не отвели на отдых, на психологическую реабилитацию в Майкоп, к семьям. Оставшихся в живых помыли в полевой бане, переодели в новые бушлаты и штаны, выдали им рождественские, двадцатидолларовые подарки от «Менатепа», которые сейчас ящиками, самолет за самолетом везут в Моздок Ил-76, принадлежащие МЧС, и начали переписывать, составлять списки для наград и отправки похоронок.

Лейтенант Лабзенко сказал мне, что им пообещали одно из двух: или оставят охранять северный аэродром Грозного, или опять пошлют в бой, мстить чеченцам за погибших товарищей. Он лично готов к любому повороту событий.

В городе у Александра живет на частной квартире жена и маленькая дочка. Лейтенанту Лабзенко очень повезло: он заплатил за жилье за год вперед по 50 тысяч в месяц, и теперь их никто без него не выбросит на улицу до срока. А его бесквартирные товарищи платят сейчас уже по 100-150 тысяч, и что будет с семьями погибших, никто не знает.

За участие в боевых действиях на территории Чечни Генеральный штаб распорядился платить офицерам и солдатам по два месячных оклада. Лабзенко получает сейчас вместе с пайком 340 тысяч. Наводчик его ЗСУ «Тунгуска» рядовой Алексей Аверин, который тоже, на счастье, выбрался из того адского новогоднего котла живым и невредимым, — 10 тысяч рублей.

Но это, конечно, не цена их жизней, а цена государственного отношения к брошенным в бой на расстрел и забытым под смертельным огнем.

Грозный — Моздок.