Заговор графа Милорадовича - Владимир Брюханов Страница 7

В.И.Ленин, просто не пережил этого краха, а его полнейшая политическая растерянность в последние месяцы жизни вполне очевидна. Менее очевидно то, что в это время он подвергся фактически бойкоту и изоляции со стороны всех прежних соратников, не исключая собственной жены. В обоснованность его советов уже никто не верил, и абсолютно никому не интересно было выносить их наружу. Ему буквально завязывали глаза и затыкали рот — отсюда и все перипетии с его так называемым «Завещанием», где он со своей стороны постарался всех облить грязью.

Влияние Л.Д.Троцкого — второго по значимости большевистского вождя 1917–1921 гг. — падало пропорционально сокращению численности Красной армии, которой он командовал, и снижению ее роли. Сам он утратил и авторитет, и собственную веру в победу, и волю к политической борьбе, которую он впредь вел с бестолковостью и упорством сломанного механизма.

Только беспринципным карьеристам и оппортунистам во главе со Сталиным все оказалось нипочем, хотя для сохранения собственной власти им пришлось очень и очень потрудиться!

Постепенно было признано, что коммунизма человечеству не видать (и слава Богу!), но об этом многие десятилетия не разрешалось писать и говорить вслух.

А ведь все это можно было предвидеть заранее, если не понаслышке, а по существу знать историю Петра I.

Петровский режим тоже привел Россию к полному разорению. Этот факт тщательно замалчивался всей послепетровской официальной пропагандой — очень красочное проявление российской специфики!

У Петра не было ни Освенцима и Треблинки, ни Лубянки и ГУЛАГа, но он прекрасно обходился и без таких эффективных учреждений: численность российского населения сократилась за годы его правления почти на четверть! Нечто подобное периодически случалось в России и в более древние времена, но после Петра такими достижениями не мог похвастать ни один из кровавых властителей!

Массами гибли мобилизованные на строительство новой столицы в болотистой дельте Невы, истреблялись солдаты в беспрерывных войнах, умирало население от голода и эпидемий во всех концах разоренной России. Мирные труженики, отданные во власть ничем не стесняемой оккупации и грабежа, не могли и не хотели восполнять своим трудом возникший дефицит всех материальных ресурсов.

К 1725 году государство полностью обанкротилось: недоимки податей за 1724 год достигли одного миллиона рублей (при девяти миллионах расходной части бюджета), а за две трети 1725 года (т. е. сразу вслед за смертью Петра) дошли до двух третей исчисленного оклада!

Сама армия, переведенная на самоснабжение, могла действовать только на хорошо населенной территории. Поэтому попытки перейти через малолюдные степи, лежащие южнее России (вот так непреодолимое препятствие!), кончались полным провалом, и пробить выход к незамерзающему Черному морю не удавалось вплоть до последней четверти ХVIII века.

Петровская индустриализация, построенная на варварском принуждении работников всех уровней, захлебнулась — люди не выдерживали ее темпов. Потребительский рынок, способный инициировать производство промышленных товаров, был парализован — нищета населения снизила покупательные способности до минимума. На долгие годы установился промышленный застой.

Несколько по-иному сложилась судьба отечественной черной металлургии. Как и коммунисты через два века, Петр направил на эту отрасль особый нажим — и добился впечатляющих успехов. В 1725 году домна, запущенная на Нижнетагильском заводе Н.Демидова, была крупнейшей в мире! А еще через десяток лет Россия по объемам выплавки чугуна уже вышла на первое место в мире и удерживала его вплоть до начала XIX века — недостижимая мечта товарища Сталина! Беда в том, что в условиях общего застоя в самой России не было потребности в таком количестве металла. Доменному производству угрожала подлинная гибель, но выручила международная торговля.

Дешевый чугун, выплавленный мужиками, прикрепленными к уральским казенным заводам, экспортировался в Англию, где использовался в как раз происходившей промышленной революции.

Умер ли пятидесятитрехлетний Петр 28 января 1725 года естественной смертью или стал жертвой злодеяния — в любом варианте деятельность этого прославленного «реформатора» завершилась для России отнюдь не преждевременно.

Аналогия с Владимиром Ильичем более чем очевидна — и тот, и другой имели полную возможность убедиться в крахе собственных начинаний!

В 1718 году Петр казнил своего наследника-сына, 5 февраля 1722 года издал указ, позволяющий монарху самому назначать себе преемника, сам же умер, не успев назначить никого. Вплоть до царствования Павла I это обрекло Россию на произвол в престолонаследии и почти беспрерывные государственные перевороты.

Непосредственные преемники Петра столкнулись с ужасающими проблемами.

Нищета государства и его подданных была поразительной. Государственные чиновники годами не получали жалования (знакомая картина!), а его размеры заведомо не могли покрывать потребностей основной массы служащих, даже если бы его регулярно выплачивали! Каждый воровал где и как мог (хотя пойманного ждали ужасные кары!), закладывая традиции государственного управления, действующие по сей день, но это не могло разрешить все проблемы страны.

Разумеется, дефицитные материальные ресурсы порождали и жесточайшую борьбу за их обладание. И, конечно, это принимало формы заговоров и политических интриг, проигравшие в которых кончали свои жизни под пытками и на плахе, в лучшем случае — в ссылке куда-нибудь в Соловки или на Приполярный Урал. Лишь позже, когда материальное благосостояние привилегированных слоев заметно окрепло, смягчилась и политическая практика: Елизавета Петровна, взойдя на трон в результате заговора, расправилась со своими соперниками, но затем дошла даже до официальной отмены смертной казни.

Правление Екатерины II началось с убийства ее мужа — Петра III. Через два года жестокая расправа обрушилась на инициаторов освобождения из Шлиссельбургской крепости бывшего императора Ивана Антоновича — предшественника Елизаветы Петровны, формально царившего в младенческом возрасте, а с тех пор томившегося в неволе; при попытке освобождения он был убит. Но уже та же Екатерина, разоблачив новый заговор, созревший через десяток лет после ее собственного коварного государственного переворота, и вовсе обошлась без расправ.

Какой же выход из экономической пропасти нашли российские власти ХVIII века? И на этот вопрос есть очень естественный и вполне современный ответ: конечно, приватизацию!

Частная собственность на землю имелась в России и до XVIII века: это были вотчины, принадлежавшие потомкам старой знати — князей и бояр. На этой земле жили и крестьяне, находившиеся в крепостной зависимости от помещиков и лишенные права свободного перемещения, — такая форма отношений существовала когда-то и в феодальной Европе. При Петре подобных настоящих лендлордов было достаточно немного — в 1700 году всего 136 фамилий, состоящих из 330 лиц (Петр любил точность!), но в совокупности они обладали весьма значительной земельной собственностью и правили изрядным числом крепостных.