Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер Страница 69

Для этой цели союзники разработали очень тщательный план, который, по мнению немцев, был чересчур детализирован. Суть плана состояла в том, чтобы разрушить город и уничтожить его гарнизон, задействовав все имеющиеся бомбардировщики, включая стратегические. В результате утром 15 марта на Кассино с 300 тяжелых и 200 средних бомбардировщиков было сброшено что-то около тысячи тонн бомб. Возможно, что на людей, живущих в атомном веке, это уже не производит впечатления, но тогда эффект казался ужасающим.

Стратегические бомбардировщики не были подготовлены к такому способу, когда объект бомбят до тех пор, пока он не будет готов к атаке сухопутных сил. Все пошло не так еще на пути к цели. Некоторые сбросили бомбы раньше времени, уничтожив несколько сот жителей в Венафро, приняв его за Кассино. Это также повлекло за собой некоторые потери во французском корпусе. Бомбы, сброшенные слишком поздно, упали на Пьемонт и Кастрочьело. Командиры союзников собрались в штабе новозеландского корпуса в Черваро, откуда они могли наблюдать за полем боя. Новозеландский историк Филиппс, которого я уже цитировал ранее, пишет следующее: «В относительной безопасности среди холмов, стоящих вокруг Черваро, обстановка пикника была и неуместной, и неизбежной». Но с точки зрения союзников она, возможно, была не настолько «неуместной». Их ударная пехота была отведена далеко от опасной зоны. Из-за разрушительной мощи этих громадных бомбовых грузов не стоило спешить с наземной атакой. Поэтому ударные батальоны имели согласованный график, сокращавший темпы наступления до минимума и допускавший различные альтернативные ситуации. Германский план не содержал бы такого рода согласованности, которая неизбежно сдерживает развитие первой атаки, и тем самым теряется возможность для ввода резервов. Не придерживались союзники и общепризнанных правил уличных боев, согласно которым опорные пункты противника сначала изолируют и обходят, а задача по их уничтожению возлагается на последующие волны атаки.

Бомбардировка была ошибочной идеей, поскольку ей не удалось уничтожить всю жизнь в Кассино. Бомбардировка аббатства показала, что многие сводчатые кельи оказались надежным убежищем, так как авиабомбы не предназначены для глубокого проникновения в землю.

В Кассино она была направлена не против испуганных беженцев, а против несгибаемых солдат вермахта. 1-я парашютно-стрелковая дивизия не торопясь сменила 90-ю гренадерскую моторизованную, обеспечив возможность новым частям постепенно ознакомиться с условиями местности. Ее командир генерал Гейдрих вступил в должность 26 февраля.

Такая постепенная замена была всего лишь одним из тактических приемов. Но что превзошло все ожидания, так это боевой дух войск. Солдаты выбирались из своих разбитых укрытий и блиндажей, чтобы оказать упорнейшее сопротивление противнику. Трудно найти слова, чтобы воздать им должное. Все мы опасались, что, пережив многочасовую бомбежку и понеся большие потери, люди будут морально и физически надломлены, но этого не случилось.

Во всех армиях парашютисты являются элитой вооруженных сил. Начать с того, что прыжок с парашютом требует самоконтроля, и чем больше прыжков, тем больше его требуется. В момент приземления ощущения те же, что и при свободном прыжке с высоты нескольких метров, десантные парашюты меньше обычных спасательных. Их размеры лимитируются необходимостью для подразделений держаться ближе друг к другу в момент десантирования. Однако приземляются эти подразделения без какой-либо координации своих действий. Они должны организовать взаимодействие уже на поле боя при отсутствии связи с тылом. Значение этой традиции подтвердилось в Кассино. О постоянной оккупации города больше не могло быть и речи. Бои велись из новых случайных опорных пунктов, не имевших, как правило, связи с флангов и с тылом и не представлявших, что происходит даже на узком участке фронта.

Отдельные очаги сопротивления не оказались блокированы в результате одной лишь бомбардировки. Такая изоляция обычна для боевых действий в городе. Поначалу бои в Кассино продолжались с переменным успехом, потом новозеландская дивизия медленно проложила себе путь с юга в центр города и смогла захватить некоторые его районы. Но между этими районами располагались опорные пункты, не оставленные немцами или захваченные вновь в результате контратак. Бои велись на таком близком расстоянии, что порой один этаж здания удерживали обороняющиеся, а другой – атакующие. Если бы последние захотели использовать свою артиллерию, им пришлось бы эвакуировать всех с этого этажа, прежде чем нанести удар.

Территория города Кассино перешла под контроль 3-го парашютного полка под командованием полковника Хейлманна. Когда началась бомбардировка, командир дивизии генерал Гейдрих находился в штабе Хейлманна, в двух с половиной километрах южнее Монте-Кассино. Хейлманн оставался там все время, пока шли бои, и это было правильно, ибо там был центр сопротивления. Чтобы встретиться с двумя этими командирами, мне пришлось пройти пешком из Аквино через, казалось бы, незанятую местность. Я пересек обширное поле, все покрытое воронками, которых становилось все больше и больше, хотя там никого и не было. Ни одно дерево не осталось целым, ни один кусок земли уже не зеленел. В моей одинокой прогулке меня сопровождали лишь раздражающий грохот от разрывов снарядов, свист осколков, запах свежей вывороченной земли и хорошо знакомая вонь каленого железа и сгоревшего пороха. И все-таки на том поле скрывались батареи, расчеты которых выскакивали из своих укрытий, чтобы произвести неожиданные выстрелы, а затем снова с такой же скоростью исчезали. То, что я увидел и почувствовал, перенесло меня в прошлое, на двадцать восемь лет назад, когда такое же ощущение одиночества я испытал, пересекая поле боя на Сомме. Гитлер был прав, когда позже сказал мне, что на этой войне это было единственное поле боя, которое напоминало поля сражений предыдущей войны.

С командного пункта 3-го парашютного полка никогда не получалось увидеть ясную картину боя. Парашютисты не имели обыкновения докладывать о незначительных потерях территории, потому что надеялись вскоре отбить ее обратно. Донесения корпусной артиллерии, приданной мною этой дивизии в достаточном количестве, были более точными.

Я предоставил дивизии достаточно свободы, чтобы она могла вести бои по своему усмотрению. Призывы вроде тех, что необходимы для ободрения людей в других частях, были бы здесь неуместны. Я не сказал ни слова ни когда в результате танковой атаки противника мы потеряли железнодорожный вокзал, ни когда провалилась наша контратака с целью отбить его. Гораздо важнее было сохранить наши невосполнимые силы, чем удерживать ту или иную часть города.

К западу от новозеландской дивизии в общем южном направлении атаковала монастырский холм и 4-я индийская дивизия. Каждый, кто поднимался на склон такой крутизны (500 метров на каждые 1000 метров горизонтали), поймет, как трудно было его атаковать. А опорный пункт, находившийся в руинах монастыря, все еще оставался на фланге главного удара противника. Однако склон холма был сильно изрезан, и это помогало замечательным индийским солдатам теснить противника, в результате чего вскоре мы потеряли Дворцовый холм (высота 193) севернее отеля «Континенталь». В конце концов гурки ^[24] смогли пробиться до самого знаменитого холма Палача (высота 434), что в 350 метрах южнее аббатства, и организовать там отдельный опорный пункт. Он стал западной рукояткой «клещей», которая должна была сомкнуться с другой рукояткой в ходе охватывающего маневра, развивающегося от железнодорожного вокзала в Кассино. Таким образом Виа Казилина вскоре оказалась бы отрезана, а город Кассино окружен.