Светские манеры - Рене Розен Страница 68

В тот день погода была ненастная, но Каролину шторм не пугал, хотя публично она всегда утверждала, что не ходит под парусами вместе с мужем, так как страдает морской болезнью. Она стояла на прогулочной палубе и, руками в замшевых перчатках сжимая медные перила, смотрела на пенящиеся гребни. Пасмурное небо до самого горизонта затягивали свинцовые тучи. Порывистый ветер так и норовил сдуть с нее шляпу, лицо орошали соленые брызги, а она думала о Шарлотте.

Каролина услышала за спиной шаги на палубе и, обернувшись, увидела Томаса. Тот, глядя на горизонт, щурился, будто смотрел прямо на солнце, хотя небо потемнело еще больше.

– Миссис Астор, вам, наверно, лучше вернуться в каюту.

– Да, скоро приду, – ответила она. Море, даже неспокойное, заставляло по-новому взглянуть на свое существование, внушало смирение. Ее мир был ничто в сравнении с беспредельностью и могуществом океана, находившегося в постоянном движении. Спустя несколько минут издалека донесся раскат грома, сверкнула молния, и небеса разверзлись. По палубе застучал дождь. Томас, подбежав к ней с зонтом, поспешил увести ее в укрытие.

Следующие несколько часов шторм набирал силу, свирепствовал. Каролина прислушивалась к реву мощных волн, бившихся о корпус судна. Море раскачивало яхту, отчего лампы в каюте мигали, так что читать было невозможно. Каролина хотела попросить Томаса, чтобы он ей почитал, но сомневалась, что ему это удастся; она заложила страницу и убрала книгу в сторону. Впрочем, ей все равно не удавалось сосредоточиться на чтении – и не только из-за непогоды. Положив руки на мягкие подлокотники кресла, Каролина обвела взглядом каюту, восхищаясь убранством из слоновой кости и золота в стиле Людовика XV. Она старалась не думать о подружках Уильяма, которые занимали эту каюту до нее.

В дверь постучали. Каролина предположила, что Томас или кто-то из стюардов пришел спросить, не нужно ли ей что-нибудь.

Оказалось, что это Уильям. И цвет лица у него был землистый.

– Можно войти?

– Что-то случилось?

Он не ответил. Просто стоял в дверях, прислонившись к косяку, чтобы удержаться на ногах, поскольку яхту сильно качало. Почти весь день он не выходил из библиотеки. Она думала, что он там напивался виски, но, как ни странно, спиртным от него не пахло. На вид он был трезв как стеклышко.

– Вот, решил проверить, как ты тут. Вдруг тебе страшно или…

– Мне не страшно.

– Ты вообще не знаешь страха, да?

Каролина смотрела на мужа, медля с ответом. Неужели по губам его скользнула улыбка?

– Ты бесстрашна, – заключил Уильям. – Ничего не боишься. Не зря все считают тебя сильной женщиной.

Каролина оторопела. Не знала, как реагировать на его комплимент. Годами она жаждала внимания мужа, и вот, когда он удовлетворил ее желание, она растерялась. Уже собралась было увести разговор в другое русло, но Уильям ее опередил.

– Лина, боюсь, я не оправдал надежд наших девочек.

– Не оправдал надежд? – переспросила Каролина звенящим голосом. – Что это на тебя нашло? – Она вдруг заметила, что он уже вошел в каюту и теперь стоит в нескольких шагах от нее. Хотела предложить ему присесть, но побоялась, что это будет выглядеть слишком самонадеянно с ее стороны: словно она рассчитывала, что Уильям останется, а он, возможно, просто хотел поговорить и уйти. Не зная, как быть, она воздержалась от предложений.

– …С годами приходит прозрение, – продолжал он, все так же стоя перед ней. – Начинаешь в чем-то раскаиваться, о чем-то сожалеть. Что и говорить, я был не очень хорошим отцом. Да и мужем, в сущности, тоже.

Каролина не могла с ним не согласиться.

– Ты обеспечивал семье безбедное существование, – сказала она, пытаясь приободрить мужа.

– Безбедное существование? – рассмеялся он, хотя в глазах его сквозила печаль. – Ты имеешь полное право злиться на меня.

На этот раз невесело рассмеялась она. Лампы замерцали, почти погасли, но потом снова ярко вспыхнули.

Уильям поднес руку ко рту, пригладил усы в форме подковы.

– Видит Бог, ты заслуживаешь больше того, что я тебе дал.

– Ой, прекрати, – осадила его Каролина. – Теперь-то что об этом говорить.

Они умолкли. В правый борт ударила мощная волна. Чай в ее чашке выплеснулся на блюдце.

– Ты правильно поступила, – произнес Уильям.

– Ты о чем?

– Хорошо, что ты позволила Эмили и Кэрри выйти замуж по любви. Когда родители устраивают браки своих детей, ни к чему хорошему это не приводит, да? Зря мы принудили Чарли выйти за Колмана.

– Мы ее не принуждали, – возразила Каролина. – Это я ее принудила.

Уильям закивал, но это не означало, что он с ней согласен или не согласен.

– Может быть, сердце выбирает не лучшую партию, по мнению общества, но в конечном итоге, сердце всегда право, – произнес он после долгого молчания. – Каролине показалось, что взгляд его затуманился. – Если б мне еще раз пришлось принимать решение по поводу Чарли… Эмили… – Он покачал головой, не в силах докончить предложение.

Внезапно почувствовав необходимость утешить мужа, Каролина встала и тронула его за руку. Она никогда не видела Уильяма столь уязвимым. В ее душе всколыхнулась жалость. Очередная высокая волна качнула яхту, и Каролина, потеряв равновесие, упала на грудь мужу. От стыда она готова была сквозь землю провалиться. Ей казалось, что она прижалась к чужому мужчине. Они оба стали смущенно извиняться, но, когда Каролина отстранилась и отступила от Уильяма, он шагнул к ней. Она увидела в его глазах отражение своего удивления, и опомниться не успела, как он уже обнял ее и стал целовать. В первую секунду она испугалась. Некогда она мечтала снова ощутить вкус его поцелуя на своих губах. Теперь ее мечта сбывалась, но она не сразу отдалась наслаждению и признала то, в чем отчаянно нуждалась. Что она ему снова желанна. Когда он снял с нее платье, она оробела, словно школьница. Не смела слова произнести, поинтересоваться, почему… почему… именно теперь…, из страха, что он остановится.

После, уставший, он спросил, можно ли ему просто полежать рядом с ней, закрыть на минутку глаза. Именно так он и поступил. Разгоряченный, положил голову на ее крепкое плечо и заснул, а она, смятенная и взбудораженная, лежала с открытыми глазами и прислушивалась к шторму, трепавшему на волнах яхту.

За ночь море успокоилось. Утром Уильям пожаловался на бронхит, сказал, что он сам не свой и покинул каюту Каролины. Он держался так, будто минувшей ночью ничего не произошло, ну и она вела себя так же. Не хотела обнажать свою душу, выдавать свое разочарование. Сложившуюся ситуацию она оценивала с разных ракурсов. Не исключала даже того, что Уильям, возможно, все еще любит ее, но у него создалось впечатление, что она его не любит, и потому он теперь демонстрировал притворное безразличие.