Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер Страница 67

Вооружение продолжало поставляться афганским моджахедам через третьи страны, как и прежде, но такие новейшие системы, как «Стингеры» с инфракрасной системой наведения, это было уже другое дело. Предоставить их в распоряжение повстанцев означало более, чем открытое заявление Вашингтона о вмешательстве в конфликт. Пентагон не горел желанием предоставлять кому бы то ни было свои передовые технологии, так как они могли попасть в руки Советов. Даже в Вашингтоне опасались давать в руки исламским фундаменталистам подобные ракеты вскоре после того, как ими было взорвано несколько пассажирских самолетов. В Исламабаде также склонялись к этому общему мнению.

И тем не менее, «Стингеры» могли бы нанести значительный военный удар по советскому превосходству в воздухе. Конгрессмены и чиновники ЦРУ, страстно желавшие расширить боевые действия, утверждали, что глупо и ошибочно не давать потенциально столь разрушительного оружия тем повстанцам, которые в эпоху «холодной войны» сражаются и гибнут в битве против главного врага Америки. Ряд тяжелых боев, произошедших в Афганистане в 1985 году, в конце концов, помог им добиться своего и сломить мнение колеблющихся. Пакистанский президент генерал Зия-уль-Хак был также одним из тех, кто выступал против передачи «Стингеров» моджахедам, так как это могло лишь обострить конфликт. Но, в конце концов, в начале 1986 года он уступил, что открыло путь для поставки этих ПЗРК афганским моджахедам.

Вашингтон требовал строгих гарантий для собственной же безопасности. Все «курсанты», обучавшиеся использованию ПЗРК «Стингер», должны были подвергаться тщательной проверке на предмет способностей и надежности. Поставки моджахедам новых ракет предполагалось осуществлять только после подтверждения того, что старые запасы уже израсходованы. Как правило, именно руководствуясь такими правилами, подготовленные в США пакистанские офицеры из ИСИ обучали моджахедов пользоваться новым оружием в тренировочных лагерях вблизи афганской границы.

И хотя остается вопросом, действительно ли «Стингеры» сыграли решающую роль в ходе войны, сам психологический эффект от их появления бесспорен. Создав моджахедам такую «рекламу», Вашингтон смог деморализовать Советы и постепенно начал восстанавливать баланс сил в свою пользу.

VIII

Планы Пентагона омрачало лишь одно: советская военная разведка, ГРУ, уже имела в своем распоряжении чертежи ПЗРК «Стингер». Командование 40-й армии пообещало высшую военную награду СССР — Звезду Героя Советского Союза — тому, кто захватит и доставит эту ракетную систему вместе с боеприпасами. Между тем, через неделю после того, как под Джелалабадом «стингерами» были сбиты первые три советских вертолета Ми-24, советское командование ввело новые правила полетов. Отныне отчетность о расходе боеприпасов стала менее строгой, так как вертолеты уже нельзя было использовать для поддержки наземных сил в ближнем бою. К тому же теперь пилотам приходилось летать на высоте, превышающей дальность поражения «стингеров» (то есть 12 500 футов), время от времени запускать отвлекающие ракеты или летать зигзагами, а также соблюдать особые меры предосторожности и заходить на посадку или взлетать только по спирали. Кроме того, им регулярно предписывалось поддерживать радиомолчание, чтобы их не засекли моджахеды, а большинство вылетов приходилось предпринимать ночью. В результате советские бомбардировки, как и господство в воздухе в целом, стали гораздо менее эффективными.

Пилоты вертолетов Ми-8, на одном из которых летал Виктор Костюченко, также должны были с этого времени летать так быстро, как только позволяли летные качества машин, а также снять с кабин вертолетов все, что можно, лишь бы только сделать их как можно легче. Зная, что первый вертолет группы является самой уязвимой целью, среди летчиков скоро распространилось твердое убеждение, что быть ведущим в группе — это задание для самоубийц.

Корреспондент газеты «Комсомольская правда» Михаил Кожухов практически сразу же заметил это. Как бы ни была тяжела жизнь советских солдат в Афганистане, их боевой дух стал стремительно падать. Очень многие советские самолеты — от наиболее распространенных транспортных Ан-12 до более мелких турбовинтовых Ан-24 — не имели герметичного корпуса. Поэтому во время многочисленных вылетов дышать было и так тяжело, но теперь… когда летать приходилось на высоте не менее двадцати тысяч футов, воздух был настолько разреженным, что Кожухов иногда задыхался, а во время еще более опасных ночных вылетов даже он, атеист, порой крестился перед приземлением.

Не то, чтобы все эти меры низвели до нуля опасность, которую представляли собой «стингеры». Спеша воспользоваться своим новым преимуществом, ободренные моджахеды резко увеличили свой счет, сбив в течение следующего года 270 советских самолетов. И даже если по подсчетам ЦРУ действительные потери от «стингеров» составляли от 30 до 40 %, а не 75 %, как утверждали сами моджахеды, все равно это было для них значительным успехом.

IX

Если «холодная война» и продемонстрировала некоторые признаки ослабления конфликта в Афганистане, то это совсем не означало, что в войне произошли какие-то ключевые изменения. Горбачев был занят форсированием программы по борьбе с коррупцией, начатой еще при Андропове, в результате которой многие из самых влиятельных партийных боссов ушли в отставку [90]. Когда в апреле 1986 года произошел взрыв реактора на атомной электростанции в Чернобыле на Украине, а радиоактивные осадки стали причиной крупнейшего в мире ядерного заражения, Горбачев решил открыто заявить о катастрофе. И хотя принятие этого решения заняло несколько дней, это знаменовало собой новую ступень открытости среди части советского руководства [91].

Горбачев умел быстро маневрировать, чтобы сохранить свою власть. Его главный соперник, глава военно-промышленного комплекса Григорий Романов, которого многие считали наиболее вероятным преемником Черненко на посту генерального секретаря, был вынужден уйти из Политбюро после того, как распространился слух, будто он алкоголик. Днем позже Андрей Громыко, являвшийся министром иностранных дел с 1957 года, был назначен на почетный пост президента [92]. Еще год спустя был вынужден уйти в отставку другой член «старой гвардии» — адмирал Сергей Горшков, являвшийся командующим советским Военно-морским флотом с 1956 года. Премьер-министр [93]Николай Тихонов, тесно связанный с окружением Брежнева, также был отправлен в отставку в сентябре — якобы по состоянию здоровья.