«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Попова Страница 6

Судебно-следственные дела завершаются документами по реабилитации осужденных: заявления репрессированных или их родственников о пересмотре дела, протесты органов прокуратуры на решения внесудебных органов, протоколы допросов свидетелей, представителей административных органов и органов власти, а также сотрудников советских спецслужб, ведших соответствующее дело или причастных к нему. Особое внимание отводилось материалам по проверке социально-политического прошлого обвиняемых и протоколам допросов следователей республиканских, краевых областных органов НКВД, в которых они давали показания о методах проведения следственных мероприятий, предписаниях центра и указаниях территориальных НКВД по репрессиям в отношении тех или иных групп населения.

В делах 1937–1938 гг. присутствует выписка из протоколов внесудебных инстанций о выбранной мере наказания, на основании которой можно определить, по какой массовой операции Большого террора заводилось конкретное следственное дело. Так как в «японском шпионаже» обвиняли не только тех, кто арестовывался по приказу № 00593, но и тех, кто подвергался репрессиям из числа советской элиты, и даже тех, кто проходил по «кулацкой» операции, то данная выписка необходима для корректного причисления осужденного к той или иной карательной акции.

Еще одним важным источником учетной документации НКВД СССР для изучения «харбинской» операции являются «альбомы». После завершения следствия территориальные органы НКВД СССР на каждого арестованного составляли на отдельном листе формата А4 справки, в которых слева указывали фамилию, имя и отчество обвиняемого, краткие биографические сведения (дата и место рождения, национальность, род занятий, социальное происхождение), № следственного дела, место временного содержания и дату ареста, а справа – суть обвинения, признание арестованным вины или ее отрицание, наличие изобличающих его показаний других репрессированных или свидетелей. Такие справки сшивались в «альбом» для отправки в Центральный аппарат НКВД СССР для утверждения по факту уже вынесенных приговоров. На каждой справке стояла подпись начальника территориального НКВД и местного прокурора. «Альбомы» сопровождались списком репрессированных с разделением их на первую (ВМН) и вторую (ИТЛ) категории. Следует пояснить, что в нашей работе использовались как «альбомы», хранящиеся в региональных ведомственных архивах (копии), так и «альбомы», которые посылались в Москву на рассмотрение и утверждение (оригиналы). На оригиналах на справках черным карандашом соответствующими буквами и цифрами помечали меру наказания (Р (расстрелять), 10, 8, 5, 3, Д (доследовать), ВК (Военная коллегия Верховного суда СССР), суд, ВТ (военный трибунал), ссылка ^[36], высылка ^[37]). Справки с пометами «10», «8», «5», «3», «ссылка», «высылка» из «альбома» изъяты (они находятся в приложении к протоколам Особого совещания при НКВД СССР). Некоторые «альбомы», например дальневосточные, составлены в ином виде. ФИО арестованных с краткими анкетными данными и сутью обвинения размещали не на отдельной странице, а друг за другом, в очень сжатом и компактном виде. На каждого арестованного отводилось не больше 5 строк. В таких случаях строчки на лиц, осужденных по второй категории, вырезали.

Был обработан весь массив «альбомов» по «харбинской» операции для всех республик, областей и краев СССР. Массив справок по «харбинской» операции позволил не только выделить репрессивные линии (целевые категории), но и определить количество осужденных по приказу № 00593, также подобного рода учетная документация позволяет делать выводы о разграничении полномочий центра и периферии.

Материалы внесудебных инстанций представлены протоколами

• Комиссии НКВД и Прокурора СССР;

• Особого совещания при НКВД СССР;

• Особых троек.

На рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР в период проведения «национальных» операций передавали «альбомные» справки на лиц, осужденных на лагерное заключение, ссылку или высылку из страны. На основе справок формировался протокол заседания ОСО, где указывались номер протокола, дата заседания, имена присутствующих (председатель, члены и секретарь), ФИО репрессированных с датой и местом рождения, а также утвержденный приговор (от 3 до 10 лет лагерного заключения, ссылка, высылка). По «национальным» операциям этот внесудебный орган оформил порядка 2 тыс. протоколов, в которых арестованные по разным карательным акциям перечислены единым списком.

Протоколы Комиссии НКВД и Прокурора СССР включают в себя списки лиц, прошедших через Особое совещание, лиц, приговоренных к расстрелу или другим видам наказания, а также отражают передачу дел по подсудности на доследование. Для «национальных» операций заводились протоколы на основании данных одного «альбома» или сразу нескольких. В протоколах обязательно указывался номер оперативного приказа, в рамках которого осуждались арестованные. Нумерация протоколов велась в рамках операции по каждому оперативному приказу и в валовом порядке по мере поступления материалов из республик, краев и областей. В рамках «харбинской» операции двойка подписала 590 протоколов (с № 1 по № 590). В территориальное управление НКВД, по материалам которого был составлен протокол, направлялась копии, заверенные подписью сотрудника ГУГБ и печатью НКВД СССР. Все протоколы однотипны. В них указан номер протокола, дата, должности и фамилии лиц, присутствовавших на заседании (нарком внутренних дел СССР и прокурор СССР или их заместители), далее идут вводная часть («слушали: материалы на обвиняемых, представленные… (территориальный орган НКВД) в порядке приказа № 00593 от 20 сентября 1937 г.»), постановляющая часть (список репрессированных и утвержденные приговоры), в конце протокола – должности и фамилии присутствовавших на заседании, а также печать НКВД СССР и подпись сотрудника для особых поручений восьмого отдела ГУГБ НКВД СССР С.И. Кремнева. Постановляющая часть протокола разбита на две колонки. Содержание левой колонки менялось на протяжении всего периода проведения «национальных» операций. До середины октября 1937 г. в протоколах указывали только фамилию, имя и отчество осужденного, после этой даты к анкетным сведениям репрессированного добавили год и место рождения, с середины мая 1938 г. – подданство. Справа, напротив фамилии каждого обвиняемого, указывали репрессивное решение (прописными буквами), в том числе: расстрелять, заключить в исправтрудлагерь на… лет, дело доследовать, предать суду Военной Коллегии Верхсуда СССР, дело передать в суд и т. д. Содержание правой колонки тоже изменялось. До конца октября 1937 г. вместо «исправтрудлагерь» указывалось «заключить в концлагерь».

Следует обратить внимание, что были изучены как протоколы, направленные после их утверждения в регионы, т. е. копии, так и оригиналы, оставшиеся в центральном аппарате НКВД СССР. Разница между ними существует, и выражается она в рукописных пометках, которые имеются только в протоколах, хранящихся в региональных ведомственных и государственных архивах. Чаще всего вписано полностью или сокращенно место жительства осужденного на момент ареста – Бийск, Барнаул, Славгород, Ойротия, Харьков, Одесса, Аджария и т. д., т. е. таким образом определялось, кто проводил арест отдельно взятого человека (областной или районный отдел НКВД). В некоторых случаях указывалась национальность осужденного, особенно это характерно для Армении и Грузии. Иногда, когда Комиссия НКВД и Прокурора СССР не выносила приговор, в копиях протоколов указывалась дальнейшая судьба арестованного (дело прекращено, осужден другим органом, умер, выслан из страны и т. д.). Кроме того, подлинники протоколов подписаны наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым и прокурором СССР А.Я. Вышинским.