Суд да дело. Судебные процессы прошлого - Алексей Кузнецов Страница 57

Тем временем общественное мнение однозначно склонилось на сторону обвиняемых, особенно после того как старший брат убитого Ричарда Паркера Дэниел, сам моряк, публично выразил им свое сочувствие. Назначенный обвинителем тридцатилетний юрист Уильям Данкверц понимал, что перед ним стоит чрезвычайно трудная задача — ситуация, когда обвиняемые имели законное право хранить молчание, а все сведения по делу основывались на их показаниях, могла быть однозначно квалифицирована как правовой тупик. Данкверц решил прибегнуть к единственной имевшейся у него возможности попытаться доказать обвинение в предумышленном убийстве: он заявил суду, что не будет требовать усадить на скамью подсудимых матроса Брукса, выступавшего против убийства (но потом, впрочем, принявшего участие в пользовании его плодами; однако сам по себе каннибализм, коль скоро ему не предшествовало убийство, преступлением в Англии не являлся и не является), с тем чтобы получить от него свидетельские показания под присягой.

Правовые основания для обвинения и защиты были к тому времени достаточно неопределенными. Дело в том, что за несколько лет до описываемых событий авторитетнейшая Комиссия Уголовного права в очередной раз рассмотрела вопрос о крайней необходимости как основании для освобождения от ответственности за убийство и фактически уклонилась от определенного вывода, постановив, что «предпочтительно оставить рассмотрение подобных вопросов до тех пор, когда они встанут на практике и можно будет применить общие принципы права к обстоятельствам конкретного дела». Теперь именно это и предстояло сделать суду в деле «Королева против Дадли и Стивенса».

«…на усмотрение суда»

Председательствовал в суде семидесятилетний сэр Уолтер Хадделстон, опытнейший юрист, всю жизнь занимавшийся флотскими делами. Убежденный противник того, что крайняя необходимость позволяет совершить убийство, он был полон решимости не дать делу развалиться или закончиться оправдательным вердиктом. Подсудимых защищал искушенный Артур Коллинз, средства для оплаты его услуг были собраны по подписке. Он был готов последовательно отстаивать невиновность своих подзащитных и блестяще провел свою часть допроса ключевого свидетеля. Адвокат не стал ставить под сомнение то, что Брукс выступал против убийства, но вынудил его признать, что позже он участвовал в поедании останков Паркера, что положение находившихся в лодке было критическим и что при отказе от каннибализма гибель его и его товарищей по несчастью была бы неизбежной. Судя по всему, линия защиты произвела на присяжных должное впечатление, но судья фактически выбил оружие из рук Коллинза, надавив на присяжных и, по сути, вынудив их вынести так называемый «особый вердикт», чрезвычайно редкий в британской судебной практике. В подобном решении присяжные констатируют фактические обстоятельства дела, но решение вопроса о виновности подсудимого перепоручают суду. В данном случае он гласил: «…Но в отношении того, являются ли задержанные виновными в убийстве, присяжным это неведомо, и они передают этот вопрос на усмотрение суда». Теперь окончательное решение по делу должен был принять специальный расширенный состав суда.

В декабре к рассмотрению дела приступило Отделение Суда Королевской скамьи. По-прежнему осуществлявший защиту подсудимых Коллинз привел многочисленные аргументы в пользу того, что убийство может быть оправдано, если оно совершено для спасения жизни многих. Однако суд счел, что в данном случае должны превалировать не соображения целесообразности, а вопросы этики. В его решении, в частности, утверждалось: «В обычном случае спасти свою жизнь составляет долг каждого, но бывает так, что очевидный и высший долг — принести ее в жертву. Во время войны бывает множество ситуаций, когда долг человека — умереть, а не выжить. В случае кораблекрушения таков долг капитана перед его командой, команды — перед пассажирами, солдат — перед женщинами и детьми… Этот долг накладывает на мужчин моральную обязанность не сохранения своей жизни, но жертвования ею, и от нее как ранее не уклонялись, так и в будущем да не уклонятся мужчины ни в одной стране, и в первую очередь, надеемся, в Англии».