Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин Страница 56

Когда мы встретились, он пододвинул ко мне пожелтевшие листки. Бросилась в глаза дата – 4 марта 1957 г., выделенные жирным шрифтом фамилии и фраза: „Объявляется приговор Военного трибунала Южно-Уральского военного округа от 28 февраля 1957 года об осуждении курсантов 1-го ЧВАУЛ Бушнева И. Л., Шпанько Б. Г., Ошуркова Е. Н. за нанесение побоев помощнику командира взвода сержанту Гагарину за его требовательность по службе“.

– Никогда, – воскликнула я, – никогда и ничего не слышала об избиении Юрия Гагарина в военном училище!

– Вот именно, – подтвердил полковник.

Я развернула листки.

„Подсудимый Бушнев, будучи недоволен требовательностью по службе пом. командира взвода сержанта Гагарина, склонил подсудимых Шпанько и Ошуркова на избиение Гагарина, на что они ему дали свое согласие. В осуществление этого намерения – при активном участии Шпанько – в ночь на 30 января 1957 года, когда после отбоя весь личный состав лег спать, в том числе и Гагарин, Ошурков и другие курсанты напали на Гагарина и подвергли его избиению, при этом Шпанько и Ошурков завязали себе головы полотенцами, чтобы их не узнали, а Бушнев в это время стоял у входа в казарму с целью предупреждения исполнителей в избиении Гагарина, в случае появления кого-либо из командования. В результате преступных действий Бушнева, Шпанько и Ошуркова сержант Гагарин был избит. В судебном заседании подсудимые в изложенных преступных действиях виновными себя признали и дали подробные объяснения… На основании изложенного Военный трибунал признал Бушнева, Шпанько и Ошуркова виновными в принуждении группой лиц к нарушению обязанностей по военной службе, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 193-4 п. „б“ УК РСФСР“…

Далее в приговоре указывались меры наказания: Бушнева и Шпанько на 3 года каждого с отбыванием в исправительно-трудовом лагере, а Ошуркова на 2 года с отбыванием этого наказания в дисциплинарном батальоне, всех троих без поражения в правах.

… Потом Иван Михеевич давал пояснения к событиям 1957 года. На помощниках командиров взводов лежала малоприятная обязанность – обеспечение внутреннего распорядка подразделения: подъем, зарядка, посещение занятий… И Гагарин всегда исполнял эту обязанность, не делая исключений ни для себя, ни для других. Его требовательность пришлась не по вкусу троим друзьям. Особенно их раздражал ранний подъем на утреннюю зарядку. Вот и предупредили сержанта: что подчиняться ему не будут. Но и тот ответил категорично: „Распорядку в казарме будут следовать все“. Троица повторила угрозу. Помкомвзвода вновь подтвердил: „Никаких исключений!“ Тогда угрозу привели в исполнение.

Избит Гагарин был жестоко, до потери сознания, – на несколько дней его поместили в госпиталь. Остальные курсанты настояли, чтобы хулиганы пошли к командованию. Заседание трибунала состоялось через месяц. К этому времени Гагарин был уже здоров и по-прежнему исполнял свои обязанности младшего командира».

Существуют и другие версии причин нападения троицы курсантов на Юрия (их излагает, например, Лев Данилкин): дескать, Гагарину устроили «темную» за то, что он слишком щепетильно относился к своим обязанностям и докладывал начальству о всех случаях «самоволок». Вторая версия выглядит малоубедительной, потому что в «самоволку» лютой зимой вдали от города особенно не побегаешь. Однако и объяснение с нежеланием участвовать в «утренней зарядке» тоже надуманное – протест был, скорее, поводом для того, чтобы испытать «молодого» замкомвзвода на твердость, а когда тот отказался служить по правилам «дедовщины», его избили в назидание другим. В результате «старики» перестарались и попали под трибунал. Тут остается добавить, что Гагарин всегда проявлял твердость в соблюдении правил общежития, а кроме того, ему было важно дойти до полетов без взысканий, лучшим из лучших, ведь экспериментальная группа таяла на глазах, не справляясь с нагрузками, и в училище поговаривали, что от сокращенной программы надо отказаться.

К началу полетов курсантов разбили по «экипажам». Инструктором экипажа из четырех человек стал молодой старший лейтенант Анатолий Григорьевич Колосов, для которого обучение летному мастерству тоже было в новинку. Позднее он вспоминал:

«После определенного курса подготовки инструкторов на самолете МиГ-15 в мой экипаж попали четыре курсанта – все хорошие, все одинаковые, казалось бы. Но всё равно среди тех курсантов выделялся Юра Гагарин своей старательностью, дисциплинированностью, жизнерадостностью, энергичностью. Мы на это обратили сразу внимание. Если ему давалось поручение, задание – он выполнял всегда добросовестно, своевременно и с хорошим качеством. Таких курсантов мы обычно всегда выделяем, поручаем им организационную работу. Он стал сразу старшиной звена и старшиной группы. И будучи старшиной звена, экипажа, он продемонстрировал свои организаторские способности самым наилучшим образом, помогал отстающим в теоретической части. ‹…›

Я сам был молодой, только год-два как закончил училище. Приходят курсанты, мы первым делом знакомимся как учителя, педагоги. Смотрим им в глаза, определяем, какой у них психологический наклон. И бросилось в глаза – спокойный, с железными нервами парень и дисциплинированный вдобавок ко всему. Когда прошли теоретический курс, наземную подготовку, мы начали с ним летать. Среди курсантов трое сразу выделились, Юра между ними особенно выделялся своим старанием, желанием».

Полеты на «МиГ-15УТИ» начались в конце марта на полевом аэродроме, располагавшемся около совхоза «Караванный» – примерно в 45 км к востоку от Оренбурга. Для участия в них курсанты в составе трех эскадрилий переехали в палаточный лагерь. «Гагаринской» эскадрильей командовал майор Владимир Иванович Беликов, заместитель командира 817-го учебного авиаполка; звеном – капитан Николай Иванович Пенкин. Курировал работу на аэродроме подполковник Григорий Константинович Серков, заместитель командира авиаполка по летной подготовке (кстати, он отмечал, что условия обучения были весьма трудными из-за плохого качества взлетно-посадочной полосы). Все эти офицеры оставили воспоминания, по которым легко реконструировать, что происходило на аэродроме весной-летом 1957 года.

Экипаж инструктора Анатолия Колосова был допущен к полетам в середине апреля. Один из четырех курсантов, доверенных ему, быстро «отсеялся». Григорий Серков рассказывал (цитирую по статье Вячеслава Моисеева «Гагарин: полет продолжается», опубликованной в газете «Оренбургская неделя» 16 февраля 2011 года):

«У Колосова был еще один курсант, который туго усваивал программу, напряжен был в воздухе, зажимал управление. Слетает – и аж мокрый весь. Я с ним несколько раз летал, и пришлось его отчислить. Парня перевели в гражданский вуз. А у Гагарина были проблемы совершенно противоположного рода: машины не боялся, но при посадке у него был высокий профиль.

Примерно с высоты 7-10 метров надо начинать выравнивать самолет, потом подвести к земле на три четверти метра. Это называется „конец выравнивания“, здесь самолет идет параллельно земле. Потом начинается процесс выдерживания, то есть потери скорости за счет увеличения угла атаки. Подъемная сила пока сохраняется, а скорость падает. Нужно подвести самолет к земле на 15–20 сантиметров, и в тот момент, когда он уже не держится, он приземляется.