Персидский фронт (1909-1918). Незаслуженно забытые победы - Алексей Шишов Страница 55

Кучек-хан был предводителем не просто повстанцев, а партизан-дженгелийцев. Они, начиная с 16-го года, «вели неравную борьбу против царских и сменивших их британских оккупационных войск», а также против «правительства шаха». К слову говоря, Мирза Кучек-хан стоял во главе так называемой Гилянской революции 1920–1921 годов, был награжден советским орденом Красного Знамени. В тогдашней Москве рассчитывали с его помощью установить в Персии советскую власть.

Гилянское повстанчество, во главе которого стоял Кучек-хан, имело национально-освободительный характер. С руководителем партизан-дженгельдийцев встречался Серго Орджоникидзе. Эта встреча состоялась на борту теплохода «Курск» после того, как в середине мая 1921 года советская Волжско-Каспийская военная флотилия под командованием героя Гражданской войны в России Федора Раскольникова заняла после капитуляции британского гарнизона портовый город Энзели.

После этой беседы Орджоникидзе информировал Ленина: «Ни о какой советской власти в Персии речи и быть не может. Кучек-хан даже не согласился на поднятие земельного вопроса».

Все же Мирза Кучек-хан, много повоевавший против русских войск в Великую войну, а затем с англичанами, пожелавшими в ходе Гражданской войны сделать Каспий, ни много ни мало, как «британским морем» (англичане заставляли угрозой применения силы спускать на судах белой армии Андреевский флаг!), заключил военный союз с большевиками.

Те обещали в обмен на установление советской власти не вмешиваться во внутренние дела страны, в которой «никакого пролетариата нет», бедное крестьянство «темно, забито и пассивно».

Такое обещание убедило предводителя партизан-дженгельдийцев в правильности своего решения. Военный комиссар «красной эскадрой», взявшей у англичан персидский порт Энзели, Батырбек Абуков свидетельствовал:

«Кучек-хан… скрепя сердце решился на провозглашение Персидской Социалистической Республики, предложенное ему комфлотом Раскольниковым».

После этого отряды дженгельдийцев и красных моряков-десантников двинули на Решт, столицу Гилянского остана. 4 июня они заняли город, из которого английское командование поспешило вывести свои войска. Однако вскоре Мирза Кучек-хан разорвал отношения с иранскими коммунистами, его правительство в Гиляне было свергнуто в ходе «персидского Октября».

Кучек-хан в ходе таких событий по своей воле «самоустранился от власти» и вернулся в горные леса, чтобы там дождаться «выяснения истины». В это время Москва начала дипломатические переговоры с Лондоном и Тегераном, и о маленькой Гилянской Советской республике в ней попросту забыли. Повстанцы-дженгельдийцы были предоставлены сами себе. Мирза Кучек-хан, так и не сдавшийся шахским властям, замерз в горах. Его отрубленная голова в «лучших восточных традициях» с торжеством была доставлена в персидскую столицу.

Кучек-хан действительно был грозой шахских властей в Гилянском остане. Его всадники-дженгельдийцы, по сути дела, беспрепятственно перемещались по горной провинции, встречая содействие в селениях. По некоторым данным, Кучек-хан начальствовал над «шайкой численностью около 1 тысячи человек, терроризировавшей население района Моссул — Энзели — Решт».

По сведениям русской разведки, немецкая агентура обещала огромную сумму, 10 тысяч туманов, за взрыв Менджильского моста, о важности которого говорить не приходилось. Гилянские повстанцы грозили захватить банки в Реште и «вырезать русскую колонию». Поэтому генерал-лейтенант Н.Н. Баратов решил провести операцию против отрядов Мирзы Кучек-хана, базы которых находились в горах.

Наступательная операция против дженгельдийцев началась 25 декабря 1915 года. Выделенный для их ликвидации воинский отряд действовал походными колоннами по трем сходящимся направлениям: с севера, юга и запада. Схватки проходили в горных заснеженных лесах, где путь преграждали завалы на тропах и обледенелые скалы. Последние схватки, которые определили исход операции, прошли 30 декабря. Войско Кучек-хана оказалось разбитым и рассеянным и уже не угрожало большими нападениями.

Однако ситуация в горах Гиляна продолжала оставаться тревожной всю Первую мировую войну. Штаб экспедиционного корпуса констатировал то, что на каспийском побережье «оставалось еще много враждебного России элемента». Был случай, когда в засаду, устроенную местными повстанцами, попала казачья сотня, принявшая бой в невыгодных условиях.

В тылах Кавказского экспедиционного кавалерийского корпуса действовали не только партизаны-дженгельдийцы Кучек-хана. Постоянную опасность таили в себе воинственные кочевники-курды. На словах вожди их племен заверяли русских в своей доброжелательности к ним. Но на деле все было иначе.

Очевидец тех событий, автор ряда исторических памяток полков кубанского казачества, генерал-майор, атаман Кавказского отдела Кубанского казачьего войска Василий Григорьевич Толстов писал:

«Курды… в тылу подкарауливали казаков, не только одиночных и парных, но и разъезды, и посты летучей почты и безжалостно из засады убивали их или захватывали врасплох, дико истязали, мучили и умерщвляли. Не проходило дня, чтобы курды не убили одного-двух казаков.

Требовалось постоянно быть наготове и зорко следить за этими мнимыми доброжелателями и впереди, и позади, и по бокам».

Командир экспедиционного корпуса остро реагировал на проявления открытой враждебности со стороны местного населения.

Показателен такой случай. Протурецки настроенные персы напали на фуражиров терского 1-го Горско-Моздокского полка. Они убили

9 лошадей и закопали живым в землю попавшего им в руки раненого казака.

Баратов приказал наказать селение, жители которого совершили вооруженное нападение, по законам военного времени. Их имущество приказано было «продать с аукциона». Из вырученной суммы по 500 рублей получили «потерпевшие» казаки, потерявшие коней, а 5 тысяч рублей отправили на Терек, семье погибшего казака. Остальные деньги были переданы «в распоряжение персидского правительства».

Корпусная разведка на начало января 1916 года определяла численность противника, противостоящего экспедиционному корпусу на территории Персии, в более чем 25 тысяч вооруженных людей. Эти сведения были получены из разных источников, проанализированы и суммированы.

Местами сосредоточения наиболее крупных группировок прогерманских и протурецких сил являлись: районы Сенне-Хамадана и Керманшаха — по 6 тысяч человек, Приморский район (останы Гилян и Мазендеран) — 5 тысяч, окрестности Исфахана и сам город — 4 тысячи, Султанабад — 2 тысячи. В других останах крупных неприятельских отрядов не наблюдалось.

Командовали этими немалыми военными силами неприятеля самые разные люди. Разумеется, выше всех по положению стоял «военный агент германского Генерального штаба граф Каниц». Во главе обученных шведскими инструкторами отрядов персидских жандармов и племенных конных ополчений стояли такие люди, как, например, вождь одного из кочевых племен курдов Эмир-Наджен и немецкий разведчик лейтенант фон Рихтер.

Но при этом корпусному командованию приходилось учитывать два немаловажных фактора, исходя из внутреннего устройства Персии. Во-первых, легкоконные отряды враждебных кочевых племен отличались хорошей маневренностью, и появление их можно было ожидать в самых разных местах. Прежде всего на маршрутах передвижения экспедиционных войск и особенно их подвижных тылов.