Обитаемый остров Земля - Андрей Скляров

Слова, которые мы используем в жизни, не являются чем-то раз и навсегда заданным и застывшим на века в своем значении. Наоборот, смысл, который вкладывается в конкретный термин, способен изменяться очень сильно с течением времени.

Казалось бы, что такая изменчивость слов — довольно очевидный факт, примеры которого практически любой при желании может найти достаточно легко. Однако про этот очевидный факт мы почему-то иногда забываем, что порождает определенное непонимание и порой даже серьезную путаницу.

Именно это и произошло со словом «миф», которое ныне имеет в чем-то даже несколько уничижительный и негативный оттенок, подразумевая наличие какой-то неправдоподобной, оторванной от реальности выдумки или фантазии. Такими мифами буквально пропитана наша повседневная жизнь — миф о светлом будущем, миф о личной жизни конкретного кумира, миф о неподкупной честности какого-то политика, миф о возможности беспроигрышной лотереи и так далее и тому подобное.

Однако тем же самым термином «миф» обозначается в том числе и совершенно другая категория объектов — огромный пласт древних легенд и преданий, которые наши предки тщательно сохраняли и передавали из поколения в поколение.

Вследствие того, что в обоих случаях используется одно и то же сочетание букв, уже буквально автоматически — просто «из-за названия» — на эти легенды и предания переносится то самое негативное клеймо выдумки и фантазии.

Но возникает вопрос: а зачем тогда наши предки хранили «никчемные выдумки» и «простые фантазии» на протяжении весьма длительного времени — в течение порой даже не столетий, а тысячелетий?!.

Этот вопрос возник не у меня первого и не сейчас, а достаточно давно, и задавались им довольно многие. Есть на него и разные варианты ответов. Кто-то рассуждает о странностях архетипов человеческого сознания; кто-то о некоем психотерапевтическом эффекте легенд; кто-то о страхах, засевших в глубинах нашего подсознания со времен первобытного общества; кто-то о социально-воспитательной роли преданий…

Нет смысла вдаваться здесь в детальный анализ этих версий. Во-первых, потому что данная книга посвящена вовсе не этому. А во-вторых, подобный анализ (которым автору доводилось уже заниматься), как правило, довольно громоздкий, но заканчивается обычно лишь тем, что приходится констатировать наличие в самой основе этих версий массы гипотетических предположений — предположений из серии абсолютно непроверяемых и недоказуемых. Непроверяемых, потому что так или иначе все обычно сводят к «объяснению» некими странными особенностями либо сознания, либо подсознания наших далеких предков; а взять этого далекого предка — для проверки наличия в реальности у него именно таких особенностей психики — просто неоткуда. Недоказуемых, потому что данный способ сваливания всего и вся на непроверяемые свойства человека позволяет «доказать» все что угодно; а «доказательства» с бесконечным разнообразием самых разных «выводов» в реальности доказательством вовсе не являются. Поэтому ценность подобных версий в качестве ответа на вопрос о длительном существовании конкретных древних легенд и преданий совершенно нулевая и означает просто отсутствие ответа как такового.

Более того. Сами наши предки вовсе не считали легенды и предания выдумками и фантазиями, а относились к ним как к описаниям вполне реальных событий. И еще относительно недавно — всего чуть более сотни-другой лет назад — историки не стеснялись включать древние мифы в описания действительного прошлого. Лишь в конце XIX — начале XX века историческая наука кардинально изменила свое отношение к легендам и преданиям, списав их на фантазии древних народов. Соответственно вычеркнув и «показания» мифов из той базы данных, на основании которой историками выстраивается картинка представлений о прошлом человечества. Но правильным ли было данное решение?!.

Мы привыкли считать, что наука совершенствует свои взгляды и развивает подходы к познанию реальности. В целом, конечно, оно так и есть. Но разве это развитие всегда идет только «от неправильного к правильному»?.. Так ли уж «непогрешима» наука?.. Разве не может она ошибаться в каких-то своих конкретных предпочтениях в конкретный момент времени?..

История реальной науки показывает, что не только может, но и действительно ошибается. Причем не так уж и редко. Скорее даже можно говорить о том, что ошибки — вполне нормальное и естественное состояние науки. Другое дело, что она способна выявлять и исправлять эти ошибки, меняя варианты и версии объяснения наблюдаемых фактов.

Даже из самых общих соображений ясно, что историческая наука ничем особенным от других дисциплин в этом плане отличаться не должна. Однако довольно часто приходится сталкиваться с тем, что профессиональные историки занимают совершенно иную позицию — дескать, у нас-то никаких серьезных ошибок нет, да и быть не может. И чаще всего приводимые ими аргументы для обоснования такой позиции сводятся к двум основным утверждениям.

Утверждение первое. Опираясь на выбранные сотню лет назад подходы и методы, историческая наука за прошедшее время смогла совершить громадный прорыв в области описания прошлого весьма немалого количества народов. А раз так — значит, выбранный подход «правильный».

Вроде бы логично…

Но кто сказал, что невозможно получение корректных результатов на базе несовершенных или даже ошибочных гипотез?..

Можно привести вполне конкретный пример прямо противоположной ситуации даже из такой «строгой» области науки как физика.

На протяжении весьма длительного периода считалось, что тепло передается от одного физического тела к другому благодаря перетеканию некоей субстанции, которую называли теплородом. Теория теплорода, в которой мало кто тогда сомневался, позволила успешно развиваться целой области физики, которая ныне носит название термодинамики. И все-таки на некотором этапе ученые отказались от отдельной субстанции, перейдя от теплорода к тепловому движению молекул. Ошибочное базовое предположение ушло, а практически все значимые выводы термодинамики остались, и мы пользуемся ими до сих пор!..