История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон Страница 55
История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон читать онлайн бесплатно
Раздвинули шторы, открыли окна в бильярдной.
Всю ночь больше слышались стоны, чем икота. Стоны были протяжными, иногда достаточно громкими для того, чтобы разбудить всех, кто дремал в комнате: генерал Монтолон, главный маршал, Виньяли, Али.
С пяти до шести утра: дыхание стало более свободным, что все приписали более удобному положению тела.
В шесть часов утра доктор (Антоммарки) постучал пальцем по животу Наполеона. Раздался звук, похожий на звук барабана: живот был вспучен и, казалось, уже лишен жизни.
Доктор предупредил нас, что наступают последние минуты жизни императора. Позвали главного маршала и мадам Бертран.
С шести до четверти седьмого: икота, жалобные стоны. С четверти седьмого до половины седьмого: успокоение, незатрудненное дыхание. В течение этого получаса голова его слегка повернута влево, глаза открыты и неподвижно уставлены на жилет графа Бертрана, но скорее вследствие положения головы, нежели из интереса.
Наполеон, казалось, ничего не видел. Глаза его подернула пелена.
В половине седьмого он положил голову прямо, уставившись в ножку кровати. Глаза были открыты, неподвижны и подернуты пеленой.
До восьми часов продолжался спокойный сон, прерываемый с интервалами в четверть часа редкими стонами.
В восемь часов раздались несколько стонов или, скорее, глухих звуков, которые, казалось, зарождались в животе и, проходя через глотку, превращались в свист. Они, казалось, походили на звуки какого-то музыкального инструмента, нежели на стоны. Из уголка левого глаза, что ближе к уху, скатилась слезинка. Бертран ее вытер.
Арнотт удивился тому, что Наполеон так долго оставался жив.
С десяти до половины одиннадцатого все в основном было спокойно. Слабое дыхание. Полная неподвижность тела. Только редкие движения зрачков. С интервалом в полчаса раздавались тяжелые вздохи или звуки. Вторая слезинка на том же самом месте. Правая рука лежала на одеяле, левая была засунута под ягодицу.
В семь часов в комнате находилось шестнадцать человек, двенадцать из которых – французы: госпожа Бертран с двумя женщинами, Али, Новерраз, Наполеон. В половине восьмого ему стало хуже. С одиннадцати до двенадцати Арнотт поставил на ступни два горчичника, а Антоммарки – два пластыря: один на грудь, а другой – на лодыжку. Наполеон издал несколько стонов. Доктор (Антоммарки) несколько раз щупал на шее пульс.
В половине третьего доктор Арнотт положил на желудок бутылку с горячей водой.
В пять часов сорок пять минут Наполеон испустил последний вздох119.
Но перед тем как умереть, он прошептал имя единственной женщины, которая его любила:
– Жозефина…»
На следующий день, утром, врачи произвели вскрытие120. Сердце Наполеона поместили в стеклянный сосуд, чтобы в дальнейшем отправить его Марии-Луизе121. После чего врачи отправились перекусить. Согласно легенде, по возвращении они не нашли сердца императора – его сожрала крыса. Очень этим обеспокоенные, они якобы быстро заменили этот благородный орган на сердце «тихого блеющего животного»…
А еще через день Наполеона похоронили в долине Гераней. До того момента, когда тело его будет переправлено в Париж и перезахоронено во Доме инвалидов. Возможно, с сердцем барана в груди…
Мария-Луиза тайно выходит замуж за Нойперга
Есть поступки, о которых лучше молчать…
Г-н Дебордас-Вальмор
19 июля 1821 года, часов в десять утра, Мария-Луиза, закрывшись в своей комнате, гляделась в зеркало с растерянным выражением лица. Ночью ее всю искусали комары, и теперь лицо ее походило на огромную клубнику.
Она поставила на лицо компрессы и решила, что весь день просидит в комнате. В одиннадцать часов она от безделья велела принести «Газетт дю Пьемонт» и ознакомилась с напечатанными там новостями. Одна из этих новостей заставила ее побледнеть. Внизу одной из полос было помещено набранное мелким шрифтом сообщение о кончине генерала Бонапарта.
Укусы комаров и смерть мужа – для одного дня это было слишком!
Бедная Мария-Луиза захотела поделиться с кем-нибудь своими горестями. И она написала своей подруге мадам де Гренвиль одно из самых необычных частных писем:
«В настоящее время я нахожусь в большой растерянности: “Газеттдю Пьемонт” с такой уверенностью объявила о смерти императора Наполеона, что у меня нет никаких оснований сомневаться в этом. Признаюсь, что я была чрезвычайно огорчена. И хотя у меня никогда не было к нему никакого особо теплого чувства, я не могу забыть того, что он является отцом моего сына и что он совсем не плохо относился ко мне, как все считают, а, наоборот, проявлял ко мне всяческое уважение, а это – единственное, чего можно желать в браке, заключенном по политическим расчетам. Поэтому я была очень расстроена, хотя вроде бы мне следовало бы почувствовать облегчение оттого, что он закончил свою несчастную жизнь по-христиански. И все же я пожелала бы ему еще долгих лет счастливой жизни – лишь бы она протекала вдали от меня».
Написав эти строки, Мария-Луиза вдруг подумала о том, что траур, который ей придется носить, будет очень кстати, ибо он поможет ей скрыть распухшее лицо. И она со спокойным цинизмом призналась подруге:
«Здесь очень много комаров. Они меня так искусали, что я стала похожа на чучело, и я рада тому, что могу не показываться на людях…»
Поскольку Мария-Луиза была оптимисткой и всегда находила хорошую сторону всех событий…
На следующий день герцогиня Пармская получила официальное извещение о смерти Наполеона в письме барона Венсана, посла Австрии в Париже. Она сразу же решила, что герцогский двор будет носить траур в течение трех месяцев, и начала вместе с Нойпергом писать некролог для публикации в прессе. С первых же строк перед ними встала проблема: как называть усопшего? Наполеоном? Это значило бы признать то, что он был монархом. Бонапартом? Это напомнило бы о революционных армиях. Императором? Об этом не могло быть и речи. Это значило бы согласиться с тем, что он им был. Как же в таком случае?
Решение нашел Нойперг. С особым удовольствием он написал: «Вследствие кончины Светлейшего супруга нашей августейшей монархини…»
«Светлейший супруг» – это означало «принц-консорт»…
Тот, кто заставлял дрожать королей, должен был от этого перевернуться в гробу.
30 июля Мария-Луиза присутствовала на церковной службе, накрытая огромной вуалью, главным предназначением которой было скрыть ее беременность. После чего она заказала тысячу месс в Парме и столько же в Вене, отдав строжайший приказ не произносить в молитвах имени покойного.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments