Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин Страница 53

Танзания исполняла роль надежного тыла. Евсюков пишет: «Особенно мне запомнилось весьма решительное и разумное отношение президента Танзании Джулиуса Ньерере к решению проблем войны

за независимость в Мозамбике. Джулиус Ньерере был умным и дальновидным государственным политиком и, как мне кажется, просто хорошим человеком. Его ответы, а иногда мы обращались к нему с просьбой посоветовать, были всегда деловыми и откровенными» [611].

Однако и с Танзанией отношения не всегда были «розовыми». А. М. Глухов, который был советником посольства в Дар-эс-Саламе «по партийным связям», вспоминал, как однажды он встретил Мондлане на пляже, и когда они плавали в Индийском океане, подальше от чужих ушей, президент ФРЕЛИМО пожаловался ему, что из десяти контейнеров с советским оружием, предназначенным его организации, танзанийцы передали только восемь. Он просил посольство сообщить об этом в Москву, но не обострять ситуацию, поскольку иначе этот важнейший канал поставок может быть закрыт [612].

Первоначально Мондлане оценивал перспективы борьбы за независимость довольно оптимистично. О. Н. Щербак, тогда еще молодой сотрудник посольства в Танзании (а впоследствии посол России в Зимбабве), вспоминал, что вскоре после начала боевых действий президент ФРЕЛИМО пообещал встретиться с ним в столице Мозамбика, года еще называвшейся Лоуренсу-Маркеш, через полтора года [613]. Однако борьба продолжалась гораздо дальше и стоила многих жизней, в том числе и жизни самого Мондлане.

К сожалению, я никогда не встречался с Мондлане. Он был убит 3 февраля 1989 г., за несколько недель до того, как я стал заниматься связями с ФРЕЛИМО в Комитете солидарности. Террористы, несомненно, действовавшие по заданию португальской секретной полиции – ПИДЕ, пытались «замести следы» и даже поссорить ФРЕЛИМО с Москвой: взрывное устройство было спрятано в книге Г. В. Плеханова, изданной в Москве на английском языке [614].

После убийства Мондлане противоречия во ФРЕЛИМО вновь обострились, хотя некоторые проблемы стали явными еще ранее. Когда Бахадур Аббасович Абдурразаков, сменивший Максудова на посту советского представителя в ОСНАА, присутствовал на II съезде ФРЕЛИМО в 1968 г., в провинции Ньясса, ему в глаза бросилось отсутствие делегатов их провинции Кабу-Делгаду: местный руководитель организации Лазаро Нкавандаме перешел на сторону португальцев.

На заседании ЦК ФРЕЛИМО в апреле 1969 г. заместитель Мондлане Уриа Симанго не был избран на пост президента, он стал лишь главой Президентского совета – «триумвирата», состоявшего из него, Саморы Машела, в то время высшего военного руководителя

Фронта, и Марселино душ Сантуша. В этом качестве Симанго вместе с Жоакимом Чиссано и Кандидо Мондлане посетил Москву в июле-августе 1969 г. по приглашению СКССАА. Переговоры были успешными, правда, советские представители предпочли бы, чтобы делегацию возглавил Машел, который тогда уже рассматривался в Москве как ведущая фигура во Фронте, однако тот во главе другой делегации поехал в Пекин.

Так или иначе, делегация ФРЕЛИМО имела плодотворные беседы в Международном отделе ЦК, Министерстве обороны, Комитете солидарности и других общественных организациях. В частности она предложила направить в освобожденные районы Мозамбика группу советских военных и журналистов [615]. (Идея эта была реализована, хотя и несколькими годами позже.)

Вскоре, однако, разразился кризис. Симанго, выступивший против других членов высшего руководства, распространил документ под названием «Мрачная ситуация в ФРЕЛИМО». Но он и его сторонники потерпели поражение, и в октябре 1969 г. Симанго был исключен из организации. Когда душ Сантуш посетил Москву в марте 1970 г., он информировал нас, что кризис в ФРЕЛИМО преодолен [616].

Кстати, во время кризиса сторонники Симанго пытались получить поддержку Москвы, подчеркивая близость ФРЕЛИМО к Вашингтону. Например, один из них утверждал, что после смерти Мондлане американский дипломат посетил штаб-квартиру ФРЕЛИМО и поинтересовался, кто теперь будет вместо него получать ежегожно выделяемые Фронту финансовые средства– 100 тыс. долларов.

Москва полностью поддержала новое руководство ФРЕЛИМО. Оно было сформировано на заседании ЦК, состоявшемся 9-14 мая 1970 г. в лагере ФРЕЛИМО недалеко от границы Танзании с Мозамбиком, Самора Машел был избран президентом ФРЕЛИМО, а Марселино душ Сантуш – вице-президентом [617].

Машел, несомненно, был незаурядным человеком. По словам Евсюкова, который достаточно хорошо знал «особенности его характера и мотивы его поступков, чтобы создать портрет этого национального героя и простого человека, он был талантлив от природы, как говорят, самородок, но ему не хватало образования, каким обладал, скажем,

Мондлане. Он был решителен и умел заряжать своим энтузиазмом людей, знал толпу и знал, как повлиять на нее. Умел разговаривать с простым людом и поражал своим умом многоопытных дипломатов и политиков» [618].

«Камарада Педру» вспоминал, как во время похода по территории Мозамбика в 1973 г. [619], в котором советскую группу сопровождал сам Машел, возглавлявший ее генерал (И. Ф. Плахин), стараясь, очевидно польстить Машелу, сказал: «Вы здорово идете, таким я представляю президента». Машел возразил: «Нет, в независимом Мозамбике будет образованный президент!» Однако, по мнению Евсюкова, Машел все-таки подумывал об этом посте. «Во всяком случае, на пост президента ФРЕЛИМО он шел решительно» [620].

Один из вопросов, которые мы обсуждали с Марселино душ Сантушем, а затем с Армандо Гебузой, который представлял ФРЕЛИМО на праздновании столетия со дня рождения В. И. Ленина в апреле 1970 г., была подготовка к Римской конференции, о которой говорилось выше. Гебуза также дал глубокий анализ положения в Мозамбике. В частности, он объяснил проблемы, с которыми ФРЕЛИМО столкнулся в восточной части провинции Ньясса, где португальцы использовали систему косвенного управления и племенные вожди имели абсолютную власть. Совсем иная ситуация сложилась в провинции Тете, где ФРЕЛИМО начал боевые операции в марте 1968 г. Там население повседневно сталкивалось с колониальными властями, особенно те мозамбикцы, которые работали на шахтах или на плантациях [621].