Орлы императрицы - Лев Полушкин Страница 52

Сознавая прочность связи императрицы с Г. Потемкиным, Алексей Григорьевич в возрасте 40 лет просит отставить его от всех должностей, освободить от государственной службы. Вот текст его прошения:

«Всемилостивейшая Государыня! Во все время счастливого государствования Вашего Императорского Величества службу мою продолжал сколько сил и возможности моей было, а ноне, пришед в несостояние, расстроив все мое здоровье… принужденным нахожусь пасть ко освященнейшим стопам Вашего Императорского Величества и просить от службы увольнения в вечную отставку.

Вашего Императорского Величества, Всемилостивейшей моей Государыни, всеподданнейший раб граф А. Орлов-Чесменский 1775 года ноября дня» [49, 166].

Для Екатерины потеря такого человека была невосполнимой. Она не могла расстаться с Потемкиным, но и настаивать на продолжении службы А. Орлова не решалась. Военная коллегия, возглавляемая Потемкиным, ждать не заставила: указом от 2 декабря Алексей Орлов получил увольнение «навсегда от всякой службы».

Прибытие знаменитого Л. Г. Орлова-Чесменского в Москву на постоянное жительство явилось для москвичей знаменательным событием. Граф сразу стал лидером местной знати, вокруг него сформировался своеобразный светский центр, московские вельможи, дворяне и купцы впоследствии испытали на себе в разной мере его влияние, многие вскоре уже пытались подражать ему во всем, считали за честь бывать у него на обедах и балах.

В отличие от прочих отставленных от государственной службы богатых москвичей А. Орлов-Чесменский не мог проводить свое время в постоянном безделье, его мозг был не способен пребывать в сладостной дреме, которой полностью отдавалась отвыкшая от каких-либо обязанностей московская знать.

Любовь к лошадям, этим умным и незаменимым в хозяйстве животным, с юных лет красной нитью проходит через всю его жизнь. Все более и более укрепляясь с годами, его хобби превращалось в полностью овладевшее его помыслами своеобразное учение о лошадях, без которых жизнь любого слоя российского общества XVIII–XIX веков невозможно себе представить. Запряженные телеги, повозки, кареты, экипажи, сани были единственным и незаменимым транспортным средством в деревнях, селах и городах и в сообщениях между ними (не считая водных средств). Крестьяне считали лошадей едва ли не членами семей, а не обделенные фантазией владельцы конских заводов желали иметь даже домашнюю мебель, напоминавшую формы конского снаряжения; например, делали дубовые кресла, главная часть которых имела форму подковы, округлая часть служила отклоненной назад спинкой, а концы использовались в качестве передних ножек. Вся эта часть изготавливалась из цельного толстого среза древесины, к ней приделывались наклонные задние ножки, а спереди — сиденье, образующее со спинкой тупой угол. Спинка украшалась затейливой резьбой, содержавшей обычно слова одной из народных пословиц вроде «тише едешь, дальше будешь». Подобным же образом делали кресла со спинкой в форме хомута и др.

Обладатели более быстрых и выносливых лошадей всегда имели преимущества перед другими в езде по дальним дорогам, на охоте и на соревнованиях в бегах. А. Орлов был не из тех, кто мог прощать себе проигрыши в чем бы то ни было. Это качество в соединении с редкой способностью постоянно мыслить творчески и привело его впоследствии к заслуженной славе лучшего коннозаводчика России.

Знавший графа А. Орлова лично профессор Московского университета П. И. Страхов, говорил о нем: «Едва ли какое из сведений человеческих ускользало от его любознательности; тончайшие подробности предметов, представлявшихся его просвещенному вниманию, примечал он быстро и рассудительно. Чем бы он ни занимался, все исследовал обстоятельно, изучал в совершенстве, читал, все соображал и извлекал все полезное и с удивительной верностью применял к самому делу».

Век спустя, в «Похвальном слове Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому по случаю столетнего юбилея со времени начала выведения им пород рысистых и верховых лошадей» (празднование юбилея происходило в 1875 г. по инициативе великого князя Николая Николаевича Старшего) А. Орлова называли «гениальным коннозаводчиком»; там же говорится, что «усилиями и трудами одного человека, достигшего столь плодотворных результатов своей деятельности в создании двух совершеннейших типов лошадей — рысистых и верховых, увеличена ценность улучшенного коннозаводства по всей России» [31]. После незабываемой победы при Чесме Алексей Григорьевич еще раз прославил на весь мир свое имя и вместе с тем Россию на сугубо гражданском поприще.

Приступить к первым опытам над лошадями Алексей смог лишь к середине 1760-х гг., закупив для этой цели в Англии и Аравии превосходных скаковых лошадей и производителей, экспериментировать с которыми начал в пожалованном ему в 1767 г. подмосковном селе Остров на правом берегу Москвы-реки. Кроме подаренных земель государыня разрешила Орлову отобрать в казенных конских заводах лучших жеребцов и маток, передав ему и пару превосходных жеребцов (Шаха и Дракона), полученных ею в подарок от персидского шаха.

Война с Турцией на семь лет прервала увлечение Алексея. Но и в плаваниях на кораблях в. далеком Средиземноморье мысли о лошадях не покидали его. Уже в 1769 г. в Остров начали поступать лошади, купленные или взятые в качестве трофея во время войны с турками. В следующем году к купленным ранее жеребцам — Балабану из Англии и «датчанину» Красавцу присоединились подаренные Алексею турецким пашой в знак благодарности за отпущенную на волю его плененную дочь чистокровные арабские жеребцы, Салтан и Старик. И вот теперь получивший полную свободу граф мог приступить со всей энергией к осуществлению своих планов. Село Остров было удобно в том отношении, что находилось поблизости от его резиденции на Большой Калужской.

Граф решает путем смешения кровей лошадей различных пород создать быструю, выносливую, красивую и приспособленную к суровым условиям российского климата породу. Это было время, когда коннозаводство становилось престижным, аристократическим делом. Уже действовали конские заводы Шереметевых, Салтыковых, Зубовых и др. Но граф Алексей пока мечтал не только о выведении, но и о сохранении новых пород в отличие от лошадей, производившихся на других конских заводах бессистемно. И как показало время, искусное сочетание английской и арабской кровей позволило вывести не только знаменитую породу рысистых лошадей. Не меньшим успехом пользовалась и верховая лошадь, одним из представителей которой был любимый графом Свирепый, легко справлявшийся с богатырским весом хозяина, отягощенного к тому же многочисленными наградами и украшениями, с которыми он выезжал в торжественные дни.