Все к лучшему - Юлия Барановская Страница 52

Соглашение подписано. Мы просто тупо, на авось, ждем с детьми визу в Питере. Пути назад нет. Слава богу, «Зенит» по старой памяти дал мне машину, за что я очень благодарна клубу, а из Лондона со счетов еще приходили деньги на детей. На жизнь кое-как хватало. Именно в этот момент Инна Жиркова позвала меня в Москву. Кто бы подумал, что с этого момента начнется путь к рассвету?

Они праздновали детский день рождения и с Юрой решили, узнав, что я в Питере и в такой ситуации, позвать меня. Поначалу я отказывалась – как, куда я поеду. «Нет, приезжай, – настаивала Инна. – Будешь жить у нас. Будет все нормально».

На детский праздник Жирковы собрали достаточно разношерстную компанию. Было много футбольных семей, были новые друзья Инны из шоу-бизнеса – незадолго до этого она вернулась с шоу «Остров» – это такой аналог «Последнего героя», – были и родственники. Детей развлекали аниматоры, а взрослые сидели за одним очень длинным столом и практически не общались друг с другом – ведь все были мало меж собой знакомы, а Инна была занята с детьми. Мне же после тягостного развода и общения с Андреем и адвокатами очень хотелось общения. Простого, человеческого трепа ни о чем, так что я говорила со всеми, смеялась, веселилась – развлекалась, как могла. В конце ко мне подошел Петро Шекшеев – человек, который позже станет моим директором. Он был восхищен тем, как легко я нашла общий язык со всеми. «Я много лет на ТВ работаю, – сказал он. – Но такого давно не видел. Мне кажется, у тебя дар общения с людьми, по тебе явно какое-нибудь ток-шоу плачет. Ты никогда не думала о работе на телевидении?»

Если честно – я не думала. Все последние годы я думала о карьере Андрея, но никак ни о своей. Хотя когда-то давно «баловалась» работой на радио и вела программу «Футболка» на питерском радио. По названию, наверняка, понятно, чему и кому она посвящалась. Впрочем, это было давно и недолго. Я задумалась над словами Петро. Мы решили, что я задержусь в Москве на несколько дней и мы сделаем несколько пробных записей.

В результате получилось, что я ехала в Москву на три дня, а осталась на две недели. Все эти дни я жила у Жирковых на диванчике в гостиной, и каждый день мне по телефону устраивал истерики Андрей. Кажется, он начал понимать, что контроля над ситуацией у него больше нет. Я это тоже поняла: что бы он ни пытался со мной обсуждать – было поздно. Знаете, иногда так натягиваешь резиночку, потом снова, и снова, и раз – порвалась. Так и тут. Он меня все время проверял. Всю нашу жизнь. Он мог мне сказать что-то обидное и посмотреть на мою реакцию. Это я понимаю сейчас, спустя время. Ему все время нужны были какие-то доказательства его значимости. Тебя посильнее дернут и смотрят – что, осталась? Осталась, ага, значит, любит. А потом, спустя два часа, мокрые глаза – спасибо, как я могу без тебя жить. В последний год это все приобрело абсурдные и уродливые формы, пока мое терпение не лопнуло. Он доигрался. Я оценила, наконец, свободу. Если бы я переехала в Питер, как он того хотел – то, о чем мы говорили в школе, – то вот так прилететь в Москву к Жирковым я бы просто не могла. Мне бы никто не позволил этого сделать. Мои карточки были бы заблокированы еще на моменте покупки билетов. Теперь, после месяцев унизительного суда, я пожинала плоды своего решения, – оно было верным. Установилось равновесие. У Андрея была женщина, а я была вольна жить своей жизнью без его вмешательства в нее. И имела на это право.

Правда, даже после суда и мирового соглашения Москва и неподчинение Андрею вышли мне боком. Он нашел способ, как отомстить. В мировом соглашении не была указана аренда дома. Моя адвокат на ней настаивала, но я тогда поверила Андрею, который сказал, что и так не выкинет нас с детьми на улицу. Конечно, выкинул. В начале октября мне пришло письмо от хозяина дома, что оплаты нет. Я позвонила Андрею.

– С чего я должен платить за ваш дом? – спросил он. – Вот получите алименты, заплатишь.

– Андрей, ты же знаешь, что там даже не хватит на аренду.

– Меня это не волнует.

За дом заплатила моя подруга Юля. Я без визы даже не могла полететь в Лондон, чтобы решить вопрос с хозяином дома и забрать вещи, так что их бы просто выставили на улицу.

И все равно Москва мне помогла. Я выдохнула и поняла, что ничего страшного не происходит. Мы будем ждать визу. Мне ее как туристу все равно откроют, и тогда я слетаю за вещами. А детей пришла пора отдавать в школу здесь. И снова спасибо «Зениту» – в клубе помогли со школой для Артема, и хотя была уже середина октября, а мой ребенок больше был англичанином, чем русским, директор пошла нам навстречу.

Видимо, и правда надо было отпустить ситуацию. В четверг я была у директора школы, а в пятницу нам прислали уведомление, что визы готовы. Но только для меня и двоих старших детей. Арсению визу не сделали, так что он не мог лететь с нами. Честно говоря, я думала – не остаться ли. Питер для меня был шикарным вариантом во всех смыслах: не такой дорогой город, как Лондон, помощь людей, которых я знаю, уже готовая договоренность со школой. Я приехала домой с этими визами, и первым встретить меня вышел Артем: «Мама, нам дали визу?» Я смотрела на него и понимала, что не могу его здесь оставить. Артем страшно хотел вернуться в Лондон, он боялся оставаться в России, он ждал документов так, что на него было больно смотреть.

В 9 утра я была в школе с извинениями и со словами благодарности: «Простите, знаю, что вы очень много для нас сделали, но все-таки полечу в Лондон, попробую. Посмотрим». Арсений остался с мамой и сестрой.

Когда мы прилетели в «Хитроу», Артем рыдал: «Мамочка, я не верил, что вернусь обратно домой. Мама, спасибо». Этот был комок, который он держал в себе 1,5 месяца, пока нам не давали визу. Мы ехали из аэропорта домой, он узнавал каждую вывеску, он говорил, как и где мы повернем, он читал каждую надпись, и я поняла, что сделала в тот момент все правильно. Детям надо было спокойно привыкнуть к отъезду, попрощаться внутри себя с городом и друзьями.

Мой адвокат предлагала судиться с миграционной службой Великобритании – никто не имеет права разбивать семью, но суд в Лондоне – минимум полгода. И мы договорились, что просто заново подадим заявку, это будет быстрее. Визу Арсению дали только в середине декабря. Все это время я жила на три города и в состоянии постоянного стресса. В Лондоне надо было быстро снять квартиру, съехать из когда-то родного дома. Я сделала практически невозможное – нашла квартиру всего за три дня, упаковала все вещи и часть перевезла в новое жилье, а часть раздала по друзьям. Некоторые коробки до сих пор обитают у них. Перевозить вещи приехали шесть грузчиков.

– Развод? – спросил один из них.

– У меня что, это на лбу написано?

– Ну а что это еще может быть, если женщина одна с детьми перетаскивает вещи из огромного особняка в маленькую квартиру?..

В общем, переехали. Дальше начались новые для меня будни. Когда я летала в Россию к младшему, старшие оставались с няней. Пока я была с ними, с Арсением по очереди сидели мама и сестра – он стал нашим сыном полка. Плюс в этот момент у меня уже начались съемки в Москве. Конечно, я разрывалась между детьми. Оставить их одних психологически было очень сложно, физически же было непросто жить между городами, а съемки были для меня новым делом, что добавляло в жизнь адреналина.