Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса - Джеффри Бибб Страница 51

Летом солнце садилось почти прямо на севере – за мыс. Буйные краски заката – пылающее золото и розовый перламутр – медленно распространялись по северному небу, и сосновые леса на гребнях гор казались черными на фоне яркого свечения. Примерно через три часа свет усиливался, и солнце опять появлялось на небе, чуть склоняясь к востоку от севера. Ночи не было, и солнце светило шестнадцать часов в день, поэтому трава и посевы росли буйно. Как следует присмотревшись, можно было увидеть, как растет бобовый стебель (хотя, возможно, это только казалось). Все живое наслаждалось светом и теплом после долгой снежной зимы и холодной, влажной весны.

Деревенские мальчишки проводили все свое время в воде или около нее. Они забирались на прибрежные скалы и ныряли, лазали по горам и плавали на всем, что держалось на воде – больших и маленьких бревнах и хитроумных конструкциях из связанных вместе бревен, – по прозрачным водам Скагеррака.

Взрослым они говорили, что трудятся, и действительно возвращались из своих экспедиций не с пустыми руками. Яйца чаек с морских утесов и яйца кайр с практически отвесных скал чередовались с крабами и мидиями, которых было множество на прибрежных камнях. Из «морских экспедиций» они приносили кефаль и морских окуньков. Родители снисходительно смотрели на эти прогулки и, помня собственное детство, только в случае крайней необходимости брали детей на работу в поле.

Деревня расположилась в углублении между серыми гранитными скалами за узким морским заливом. Примерно в этом месте сегодня проходит граница между Норвегией и Швецией. Домики были приземистыми, построенными из камня и земли. А поскольку крыши были покрыты дерном, они сливались с окрестными лугами. На небольшом расстоянии от деревни расположилось крупное хозяйство – небольшая группа каменных и деревянных сооружений.

Вокруг деревни и на равнине раскинулись обширные пастбища и маленькие аккуратные поля, огороженные, чтобы овцы и крупный рогатый скот не повредили молодые побеги. А за забором, насколько хватает глаз, виден лес, лишь изредка прерываемый скалами или каменистыми осыпями, оттеняющими буйную зелень деревьев серым цветом камня.

Поля располагались на пологих склонах холмов, на берегах рек и даже ручьев. То здесь, то там обнаруживались прорвавшие дерн гранитные глыбы, массивные валуны и почти отвесные скалы.

Вдоль побережья находились низкие и длинные каменные укрытия, иногда с покрытыми дерном крышами, в которые на зиму помещали лодки. Но сейчас все плавсредства стояли вдоль берега, кроме дней, когда ветер и море благоприятствовали рыболовству. Тогда люди бросали поля на произвол судьбы, собирали ящики с приманками, лески из сухожилий и бронзовые крючки и отправлялись на рыбалку. Деревня жила больше на морепродуктах, чем от того, что давала земля, и развешанные на веревках у каждого дома рыбешки – чтобы их быстрее высушили ветер и солнце, были тому свидетельствами, которые можно было не только увидеть, но и унюхать.

Лодки были вполне мореходными, обшитыми внакрой. Перекрывающие друг друга планки сшивались вместе тесно свитыми ивовыми прутьями и законопачены коровьей шерстью и паклей. Они были остроконечными, с носом и кормой, а форштевень и ахтерштевень ^[30] нередко имели размеры в человеческий рост и были резными. Это было прекрасное зрелище, когда лодки ранним тихим утром выходили в море: по десять человек на веслах, один у рулевого весла. Глядя на властелина жизни – солнце, он выполнял обязательный ритуал – бросал в воду зерно. А утреннюю песню могли слышать дети, игравшие на берегу, даже когда лодки уже были далеко в море.

Дети со всей тщательностью подражали ритуалу, спуская на воды свои плавсредства – плоты или просто выловленные когда-то из воды бревна. Они даже жертвовали часть ячменных лепешек, полученных от матерей, бросая кусочки в воду и протягивая руки к солнцу. Они любили играть в бога солнца, разыгрывая его ежедневное путешествие по небу. При этом они неслись на воображаемой колеснице с воображаемыми конями по северному берегу залива до песчаной отмели, где их встречал плот, олицетворявший лодку ночи, на которой они плыли обратно, чтобы можно было снова начать путешествие.

Их жизнью, как и жизнью их родителей, управляли боги погоды. Даже летом дождь мог нести с собой смертельную опасность в открытом море. Бог моря мог взмахнуть своим трезубцем и наслать волны, которые будут с адским грохотом разбиваться о прибрежные скалы, а бог грома – ударить своим обоюдоострым топором по наковальне грозовой тучи. Но летом могущественный бог солнца всегда в конце концов побеждал и с триумфом отправлялся в свое ежедневное путешествие по небу на огненной колеснице.