Калифорнийская славянка - Александр Грязев Страница 51

Осуществилась мечта Григория Ивановича Шелихова, который не один раз ещё императрице Екатерине Великой подавал о том прошение.

Но с новым наименованием появились и новые заботы. Тем же Высочайшим указом повелевалось отныне не только пушного зверя добывать, но и новые земли искать, присоединять их к России, посылать экспедиции для описания тех земель и с иными странами торговлю вести. Всё сие, конечно, на пользу компании и родному Отечеству.

Но строительством новой крепости на Ситхе Баранов решал и ещё одну задачу: продвижение русских поселений далее на юг по американскому берегу с ближайшей целью достигнуть Нутки. Он даже об этом в своей песне-гимне написал.

Закрепиться там, у самого матёрого берега земли американской и быть первопроходцами сих мест — значит помешать занять те места англичанам и прочим иным конкурентам, кто об этом день и ночь мечтает. И это тоже было на пользу Отечеству!

…Летом семьсот девяносто девятого года на судне «Ольга», которым он сам и командовал, Баранов со своими людьми прибыл на Ситху и, перво-наперво, одарил разными подарками ситхинских индейцев и их вождя Котлеана. А заручившись его согласием и пообещав защитить колошей от воинственных соседних племён, он сразу же стал строить крепость на берегу залива, на выбранном им самим месте у тихой бухточки, защищённой с моря небольшими скалистыми островками, в честь Святого Архистратига Михаила.

За осень и зиму удалось построить казарму для промысловиков и кажимы для алеутов, не желавших, как всегда, жить в русских избах. А ещё возвели склад и баню, в коей Баранов и обитал всю зиму, перебравшись туда ещё в октябре из рваной палатки.

Весной же следующего года дела позвали правителя обратно на Кадьяк и Баранов покинул Михайловский форт, оставив там часть своей команды под началом Василия Медведникова — «старовояжного» и опытного промысловика и морехода.

На Кадьяке Баранова ждала добрая весть: из Петербурга ему привезли монаршую награду — золотую, на Владимирской ленте, медаль «За усердие». Так император Павел своим именным указом отметил службу на благо Отечества Главного правителя Русской Америки.

Но радость была недолгой из-за множества забот, а через два года с острова Ситхи пришёл на своем «Юникорне» англичанин Генри Барбер и привёз Баранову совсем другую и страшную весть: ситхинские индейцы захватили и сожгли Михайловский форт, а людей почти всех погубили и лишь немногих взяли в плен. Их-то — двух русских и двух алеутов-зверобоев, да около двадцати женщин и доставил на Кадьяк Барбер, сказав Баранову, что выкупил их у колошей.

Этот пиратствующий английский капитан хоть и сделал, казалось бы, доброе дело, но запросил за освобожденных кадьякцев пушнины на пятьдесят тысяч рублей. Долго пришлось с ним Баранову спорить и согласиться на десять тысяч.

В глубоком раздумье и печали пребывал в те дни Александр Андреевич. У него никогда и в мыслях не было, что такое может случиться: не часто, но из Михайловской крепости доставляли на Кадьяк пушнину, и он был уверен, что там у Василия Медведникова всё идёт ладно.

Но однажды подумалось Баранову: а не явился ли Барбер подстрекателем индейцев на захват крепости? Очень даже может быть, что он и подвиг племена колошей на это жестокое дело.

Но как бы там ни было, а Баранов не захотел отказываться от мысли построить на Ситхе новый русский форт назло англичанам и тамошним индейским вождям. Через два года он явился туда с целой флотилией компанейских судов и трехсот алеутских байдар.

К радости правителя Баранова, в гавани у острова стоял русский фрегат «Нева» под командованием капитана Юрия Фёдоровича Лисянского. Оказалось, что он, находясь в долгом, из России в Америку, плавании, пришел на Кадьяк, но узнав, что Баранов увёл своих людей в поход на Ситху, отправился туда же и прибыл к острову раньше всех.

После небольшой подготовки кадьякцы и матросы с «Невы» пошли на штурм укреплений колошей, но он не принёс успеха. Даже ядра пушек фрегата не смогли разрушить огромные и крепко сложенные брёвна стен форта. А среди штурмующих были и потери: погибли три матроса Лисянского и трое же кадьякцев. Да и сам Баранов был ранен в руку.

Тогда, во время штурма, услышав со стороны колошей выстрелы и увидев раненых и убитых своих людей, Александр Андреевич окончательно убедился, что к захвату индейцами Михайловской крепости два года назад подстрекал именно Генри Барбер, снабдивший их ружьями… Да и бывшие в плену у колошей зверобои о том ему говорили.

На подготовку второго штурма ушло несколько дней, но при его начале со стороны осаждённых колошей не было сделано ни одного выстрела, а когда Баранов и бывшие с ним люди зашли за стену форта, то увидели страшную картину: на земле тут и там лежали убитые индейцы, а отдельным рядком — пятеро малых детей и столько же собак. Стало ясно, что колоши в одну из ночей тайно оставили укрепление, а чтобы возможный плач детей или лай собак не выдали отход, то они и порушили их.

В тот же день Александр Андреевич Баранов поднял над будущей главной крепостью Русской Америки, на самой высокой скале-кекуре, русский флаг, в знак того, что место сие есть земля российского владения.