Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - Надырпаша Сотавов Страница 50

Но отсутствие единства среди дагестанских владетелей, покорность шамхала Хасбулата и его сородичей Эльдара и Мехди ослабляли силы народа, способствовали успеху завоевателей, к которым подходили новые подкрепления. Как доносил Калушкин в Петербург в конце июня 1741 г., шах сам направился в Дербент, имея с собой 66-тысячное войско, «кроме обретающихся в лезгинской экспедиции». [565]Из этого войска 20 тысяч воинов он направил против восставших курдов, повелев «оным по разорении тех курдов… в Дагестани быть». [566]Во главе оставшегося 46-тысячного войска к исходу месяца он прибыл в Шемаху, куда, по сведениям Мухаммад-Казима, подчерпнутым из вторых рук, с изъявлением покорности к нему явились «лезгинский шамхал (Хасбулат. – Н. С.), уцмий (Ахмед-хан. – Н. С.), Муртаза-Али – сын Сурхая». [567]

На наш взгляд, касаясь этих и предваряя ход дальнейших событий, отдельные исследователи приходят к поспешному выводу о том, что виднейшие дагестанские владетели отказались от борьбы. Так, Ф.М. Алиев, ссылаясь на Дж. Ханвея и А.А. Бакиханова, пишет, что, испугавшись жестокого обращения и польстившись на щедрые обещания шаха, «они изъявили свою покорность… Одним из первых в лагерь Надир-шаха явился уже неоднократно упоминавшийся, непоследовательный и неустойчивый в своих политических взглядах и не раз изменивший народу Сурхай хан Казикумухский. Вместе с ним прибыли шамхал Тарковский и уцмий [568]Табасаранский. Хотя Надир-шах сперва принял их холодно, но вскоре одарил богатыми халатами и лошадьми с золотыми уборами». [569]

Однако используемые в настоящей работе источники, а также исследования ряда других авторов опровергают столь поспешные выводы. Наоборот, они подтверждают, что почти все дагестанские владетели и старшины, за исключением Хасбулата и его ближайших родственников Эльдара и Мехди, не только не перешли на сторону шаха, но продолжали борьбу

до последней возможности. Подтверждение тому – письма шаха от 23 и 26 июня 1741 г. в адрес уцмия Ахмед-хана, в которых он, воздействуя на отцовские чувства уцмия извещением о том, что к нему отпущена дочь Патимат-ханум, дважды потребовал от него выступить со своими силами вместе с шам-халом Хасбулатом и топчи-баши Джалил-беком против непокорных горцев и двигаться к нему навстречу «через Дербентскую дорогу». [570]Желая получить объективную информацию о реакции Петербурга на предпринятый им поход, он предложил находившемуся там своему послу Хулефе Мирзе Касиму, чтобы «нимало не мешкая приезжал бы в Дагестан понеже он Хулефа ему шаху всемерно надобен». [571]

Что касается подлинной позиции Сурхая и вышеупомянутых дагестанских владетелей, явившихся якобы на поклон к шаху в Шемаху, то достоверные сведения об этом содержатся в том же указанном сочинении Мухаммад-Казима. Повествуя о дальнейших событиях со слов очевидцев, автор признает, что к нему в Шемаху явились не главные, а второстепенные лица, из уст которых он «не захотел выслушать их пустые слова и сразу отправил обратно», внушив им мысль, что «Сурхай, большой уцмий (Ахмед-хан. – Н. С.), который есть их падишах и повелитель, должен удостоиться целования порога (Надира) в округе Демуркаби (Железные ворота – Дербент)». [572]Отмечая, что отпущенные шахом владетели вернулись в родные места, он подчеркивает: «Они (предводители. – Н. С.) прибыли к Сурхаю и доложили шамхалу о встрече» (с шахом. – Н. С.).

При этом, по словам Мухаммад-Казима, «некоторые зловредные и испорченные люди» говорили: «Поступки уника эпохи (Надира) хитры и коварны. Намерения его таковы: когда высокопоставленный падишах шамхал и Сурхай явятся к нему, (он) их пленит, подчинит всю страну Дагестан и произведет всеобщее избиение». По этой причине Сурхай и прочие предводители решили бороться и биться, избрав мятеж своим помыслом». [573]

Дагестанский поход Надир-шаха (1741 г.).

Основные маршруты и места сражений

Убедившись в Шемахе в готовности горцев сражаться до конца в третий раз, он разделил наличные при себе силы на две части для решения отдельных задач. Первая – 10-тысячному корпусу под командованием сердара Гайдар-бека он велел пробиться через прибрежные районы в тыл дагестанцев с дальнейшей задачей проникнуть на территорию Мехтулинского ханства и ожидать дальнейших указаний шаха в Аймакинском ущелье. [574]Вторая – 36 тысяч человек под командованием шаха двинулись по проторенному авангардными иранскими частями пути (Барда – Кабала – Шахдаг) на Дербент, куда они добрались и стали лагерем в двадцатых числах июля. Ставка шаха занялась подготовкой стратегического наступления в различных направлениях, чтобы завершить покорение Дагестана до наступления зимних холодов.

Продвижение иранских войск во главе с шахом от Шемахи до Дербента сопровождалось еще большими жестокостями, чем творили его воины, прошедшие недавно тем же маршрутом под командованием своих сердаров. Царившая среди предводителей горцев феодальная анархия вынуждала их отступать в глухие места под напором превосходящих регулярных войск противника. Следовавший по этому пути в свите шаха Калушкин писал, что вокруг видны «пустые деревни, ибо все жители из оных выбрались»; «по указу шахову ни одного человека… живого не оставляют, всех рубят наповал». [575]

Террор и грабеж населения с прибытием шаха приняли массовый характер. Как сообщил вернувшийся из Тарки в конце июля Алисолтан Кишиев, военачальник шаха Лютф Али Сердер-хан, постоянно державший при себе шамхала Хасбулата, Эльдара и Мехди, потребовал от них сбора с каждого подвластного двора на кормление своего войска «по одному чювалу… пшеницы, да по три барана, а у кого баранов нет, то с пяти дворов быка да с каждого двора по курице, по восьми фунтов масла, да по пяти фунтов железа». [576]Кроме того, им же предписывалось выделить «со всякого двора по человеку» с железным заступом и деревянной лопатой для возведения глубоких рвов вокруг стоянок шахских войск. Возмущенные грабежами и насилиями иранцев и беспрекословным выполнением их воли упомянутыми владетелями (Хасбулат, Эльдар и Мехди), подданные этих князей выходили из повиновения, угрожали открытым восстанием. [577]