Громыко - Святослав Рыбас Страница 5

Какой была Россия накануне Первой мировой войны?

Ошибаются те, кто считает Российскую империю по экономическому развитию равной западным странам. Это было не совсем так. Думается, не случайно Громыко привел следующие данные о размерах национального богатства отдельных стран (на 1895 год в миллионах фунтов стерлингов):

«США — 16 350; Англия — И 806; Франция — 9690; Германия 8052; Россия — 6425; Австрия — 4512; Италия — 3160».

Чем была Россия в начале века? 127 миллионов человек (в 1912 году — уже 171 миллион), из которых около 85 процентов — крестьяне. Основная масса населения — православные; на Западе — католики; на Кавказе — православные и мусульмане, в Азии и частично в Поволжье — мусульмане; на Востоке — буддисты и язычники. Правящий класс — дворяне (1,5 процента населения), многие из которых владеют обширными поместьями. По отношению к ним остальные группы населения — промышленники, финансисты, купцы, земледельцы, интеллигенция — занимают более низкое положение. Согласно проведенному в 1904 году исследованию доходов населения, к разряду богатых относился примерно один миллион человек. Около 10 миллионов человек бродило по стране в поисках работы, их называли за агрессивность «сердитым нищенством».

Внешне положение империи кажется незыблемым. После реформ Александра II, освободивших крестьян от крепостного права и давших мощный толчок к развитию производительных и общественных сил, страна пережила бурный экономический подъем. За десятилетие — с 1891 по 1900 год — промышленное производство удвоилось — с 1493 до 3083 миллионов рублей. Особенно мощно развивалась промышленность — угледобыча, нефтепромышленность, металлургия, металлообработка — в южных районах. Доля России в мировом промышленном производстве поднялась до пяти процентов (пятое место в мире). К началу века более 40 процентов действовавших фабрик и заводов вступило в строй именно в годы этого подъема. Налицо были признаки процветающего государства. Однако это верно лишь отчасти. Страна отставала там, где черпала ресурсы своего развития. Россия уже прочно вошла в мировую экономику, а ее благополучие во многом зависело от состояния европейского зернового рынка, так как основным продуктом экспорта были пшеница, рожь, ячмень (как в начале XXI века — нефть и газ). Любое потрясение на этом рынке вело к тяжелым потерям.

В конце XIX века такое потрясение произошло: на рынках Центральной Европы появилось дешевое американское зерно — заокеанские сельхозпроизводители стали использовать технологические новшества: машинную обработку почвы, элеваторы, ленточные конвейеры, мощные сухогрузы для перевозки зерна. Цены в России на все виды хлебов упали в два раза, начался мировой сельскохозяйственный кризис. Российское сельское хозяйство, основа экономики, находилось в иных исторических и технологических временах и в связи с угрозой потери основных бюджетных доходов нуждалось в срочном реформировании. (Важнейшие события отечественной истории: аграрные преобразования П. А. Столыпина и коллективизацию сельского хозяйства в 30-е годы — можно рассматривать сквозь призму этого кризиса.)

Одновременно с промышленным подъемом экономика страдала от ограниченности внутреннего рынка сбыта, что требовало от производителей больших оборотных средств и подпитывания их дешевыми европейскими кредитами. Когда в 1899 году в Европе разразился финансовый кризис и были повышены кредитные ставки европейских банков, начались сбои в российской финансовой системе. Частные российские банки потребовали у отечественных предпринимателей досрочного возврата кредитов, подняли цену кредитов, сократили учет векселей. Российские акции сильно потеряли в цене. Разразился экономический кризис, на почве которого выросли потрясения первой русской революции.

Главная проблема состояла в том, что в одних направлениях Россия была на уровне развитых стран, а в других находилась на три столетия позади. И, соответственно, эти направления, выраженные в экономике и традициях, порождали людей с различными и часто противоположными интересами и психологией. Представим, что средневековый рыцарь в латах стал бы диктовать свои требования инженерам Тульского оружейного завода, где делались первоклассные винтовки. Трудно представить? Но к началу века в политической верхушке было множество таких «рыцарей», которые видели залог будущего в сохранении традиций самодержавия. И при этом нельзя сказать, что они были недоумками или дремучими невеждами. Как раз наоборот, образованные аристократы, почитающие кодекс чести, в нравственном и культурном отношении были выше оппонентов. То, что Европа давно оставила в прошлом, запечатлев в образе Дон Кихота, Россия только-только начала осмысливать талантами Антона Чехова и Ивана Бунина. Русский «Вишневый сад» еще стоял в полном цвету, прекрасный, экономически малоуместный и ожидающий перестройки на прибыльные дачные участки.

По сравнению с образованным обществом крестьяне были «второй Россией». Они платили налоги, поставляли в армию новобранцев, были наивны в отношении многих вопросов современности, однако обладали могучей силой, которая называлась общиной. В Европе она давно распалась, но у нас суровость климата и скудность почв вынуждали крестьянские семьи жить в крайнем напряжении сил и ради выживания и облегчения участи кооперироваться с соседями. Но как могла страна успешно развиваться, если почти 85 процентов ее населения были в своих правах ограничены общинными порядками? Наступало время, когда требовалось освободить крестьян от этой полузависимости. Как подступиться к этому, никто не знал. Немецкий канцлер О. Бисмарк говорил, что «вся сила России в общинном землепользовании», философ К. Л. Кавелин считал общину «страховым учреждением» от «безземелья и бездомности», при этом так характеризовал качественный состав сельского населения: «Огромная, несметная масса мужиков, не знающих грамоте, не имеющая даже зачатков религиозного и нравственного наставления».

Вспомним о климатических и культурных основах исторического процесса. Россия — северная страна с крайне суровым климатом и преобладанием скудных и болотистых почв. (Не случайно Громыко обостренно любил тепло: еще подростком он гонял плоты по реке и сильно замерзал.) В Западной Европе сельскохозяйственные работы возможны в течение 8—10 месяцев, а в России природа отводила на это 4—5,5 месяца. На протяжении веков совокупный прибавочный продукт здесь был минимален. Там, где европейские элиты могли позволить себе договорные отношения и, соответственно, более или менее свободное экономическое развитие индивидуумов, русские были вынуждены действовать по принципу «в одиночку не выжить» и подчинить все права политической элиты царской власти. Поэтому жесткая централизация московских царей была не случайным выбором.