Громыко - Святослав Рыбас Страница 4

Задержим внимание на Русско-японской войне (1904— 1905). В ее преддверии Великобритания и США поддержали Японию, которая стремилась остановить продвижение России в Тихоокеанский регион (после постройки Транссибирской железной дороги).

Более того, американцы, пользуясь затруднениями русских, в ноябре 1905 года предложили Санкт-Петербургу беспримерный по нахальству проект постройки американским синдикатом железной дороги «Транс — Аляска — Сибирь» протяженностью пять тысяч верст, для чего синдикату должна была быть предоставлена площадь 120 тысяч квадратных верст (около 138 тысяч квадратных километров), то есть пространство вдвое больше того, которое занимают Бельгия и Голландия вместе взятые, с правом эксплуатировать недра земли, поступавшей в полное распоряжение синдиката. Условия концессионного договора предусматривали также права американских предпринимателей скупать другие земли, сооружать транспортные и промышленные предприятия на всей территории северо-востока России, завозить из Америки рабочих и технический персонал и даже создавать собственную вооруженную охрану.

В монографии нашего героя между строк читается удивление — ведь речь идет о государстве, которое для Советского Союза являлось главным противником. Он считал необходимым разъяснить своим читателям-современникам: требуя тогда от России «открытых дверей» в отношении Маньчжурии, «США вводили жесткий таможенный режим на контролируемых ими территориях».

«Не надо обольщаться, — словно предупреждал Громыко. — В мировой борьбе не должно быть места расслабленности».

Из окон своего кабинета в высотном здании на Смоленской площади советский министр видел все, что происходило на планете — она была опутана сетями вечных и сиюминутных напряжений, разбираться в которых было его долгом. Не случайно его кабинет был наполнен массой книг по истории и международным отношениям, в которых события прошлого прочитывались, пользуясь выражением Шекспира, как «черновик будущего». В них были подсказки и предостережения — от ошибки российского министра иностранных дел С. Извольского в «джентльменском соглашении» в 1908 году с австро-венгерским министром А. Эренталем и до новейших ловушек Государственного департамента США. Оглядываясь на события начала века, Андрей Андреевич видел, какие геополитические явления бросили его отца в пекло войны и как они действуют и доныне. («Любил мой отец поведать членам семьи и родственникам о сражениях, происходивших на полях Маньчжурии в русско-японскую войну 1904—1905 гг. и позже на юго-западном участке русско-германского фронта в период первой мировой войны. Говорил он об этом со знанием дела, так как был участником и той и другой войны»).

А ведь и сам Андрей Андреевич участвовал в тех войнах — через опыт отца.

Еще будучи наследником престола, Николай II 31 мая 1891 года во Владивостоке заложил начало Транссибирской железной дороги, высыпав первую тачку грунта в основание насыпи. Дорога была открыта в 1902 году Это было великим событием. (Через 40 лет в войне с Японией и позже, в Корейской войне и во Вьетнамской войне, Россия (СССР) руководствовалась теми же геополитическими установками.) Американский исследователь Русско-японской войны С. Тайлер выразил это весьма убедительно: «Россия должна была прочно утвердиться в Печелийском заливе и найти свой естественный выход в его свободных гаванях, иначе все труды и жертвы долгих лет оказывались бесплодными и великая сибирская империя осталась бы только китайским тупиком». Война сначала вызвала волну патриотизма. Но если смотреть шире, международное положение страны было тревожное. Президент США Т. Рузвельт прямо заявил, что если Германия и Франция попытаются выступить против Японии, он «немедленно станет на ее сторону и пойдет так далеко, как это потребуется». В Лондоне стало выходить иллюстрированное обозрение «Борьба Японии за свободу». Американская печать тоже была настроена антироссийски, а Франция показала, что не будет поддерживать Россию. В задачу автора не входит описание военных действий, подчеркнем только, что их неуспешность, как и «бездарность командования», была преувеличена. Россия действительно была не готова к «маленькой победоносной войне», но в длительной кампании, даже несмотря на потерю большей части флота, сохраняла все шансы на успех.

Об этом свидетельствует анализ финансового положения воюющих сторон, сделанный германским экономистом Карлом Гельферихом в работе «Деньги в русско-японской войне» (Берлин, 1906). Россия могла без новых займов и без приостановки обмена бумажных денег на золото вести войну еще полгода, а если бы прибегла к использованию своего золотого запаса, который был в восемь раз больше японского, то и целый год.

Наш герой уточнил: «США предоставили Японии четыре займа. Суммы этих займов превышали суммы всех выпушенных во время войны внутренних военных займов в Японии, свыше 680 млн. иен».

* * *

Николай II не хотел заключать мир как проигравшая сторона и не заключил бы, если бы не «внутренняя смута».

К тому же Япония применила новое политическое оружие: сейчас это назвали бы финансированием террористов. Японский военный атташе в России полковник Мотодзиро Акаси вел активную разведывательную работу в 1902—1904 годах, а с началом войны, когда посольство перебазировалось в Стокгольм, его деятельность стала подрывной. Акаси предложил военному руководству в Токио поддержать террор российских революционеров. План Акаси был принят, за время войны революционным и оппозиционным организациям в России было передано не менее одного миллиона иен (по современному курсу около 5 миллиардов иен, или 35 миллионов долларов). Финансирование было особенно активным на заключительном этапе войны, когда Япония стремилась ускорить подписание мирного договора.

Деньги получили: партия эсеров, Грузинская партия социалистов-федералистов-революционеров, Польская социалистическая партия (в июле 1904 года лидер польских социалистов, будущий руководитель Польши Юзеф Пилсудский даже вел переговоры в Токио), Финляндская партия активного сопротивления. На эти деньги закупалось оружие.

Финансирование было прекращено сразу после заключения Портсмутского мирного договора, когда Токио достиг своей цели.

Участники Московского восстания в декабре 1905 года использовали купленные на японские деньги швейцарские винтовки и револьверы.

После подавления восстания потребовалось стабилизировать российскую экономику. 3 апреля 1906 года после долгих переговоров консорциум европейских банков подписал договор на размещение облигаций российского займа на колоссальную сумму — 2 миллиарда 250 миллионов франков (843 миллиона 750 тысяч рублей).

Партия конституционных демократов попыталась воспрепятствовать заключению контракта, запугивала западных банкиров тем, что обязательства царского правительства не будут учитываться новым демократическим правительством России. Началась паника, вкладчики изымали деньги из банков, массово меняли бумажные ассигнации на золото, вывозили деньги за границу. Навалившийся на правительство финансовый кризис был страшнее, чем крестьянские волнения и Московское восстание. Если до него Николай II еще мог маневрировать, то теперь оставалось только одно — быстрее реформировать страну, несмотря на то, что переход от абсолютной к конституционной монархии и вообще либерализация в условиях политической нестабильности тоже были сопряжены с риском.