Блистательный Химьяр и плиссировка юбок - Лев Минц Страница 49

Не в России появились первые евреи-адвокаты в крещеном мире, но начнем мы с нее, хотя бы потому, что она нам ближе. При этом подзаголовок может на первый взгляд показаться странным или даже неуместным, как выражение «масляное масло». Если масло — оно всегда масляное, то Плевако — это значит адвокат, поскольку Плевако был настолько талантливым, удачливым и знаменитым адвокатом в начале прошлого века, что само имя его стало нарицательным. Не спешите с выводами. Мы имеем в виду не всех адвокатов, а лишь адвокатов-евреев. И вот между ними и знаменитым Плевако имел место быть антагонизм. Плевако тут выступил просто в роли предшественника, можно сказать. Только позвольте нам далее уточнить, чьего предшественника.

Начнем с того, что в отличие от большинства европейских стран в России до самого 1864 года — года судебной реформы — адвокатов не было вообще. Соответственно, не было и адвокатов-евреев. Правда, с 1832 года существовал институт присяжных стряпчих, в рядах которых евреи были, но это вовсе не то, что адвокат. Похоже, но не то.

В 1864 году в России была создана демократическая (без всякой иронии!) судебная система и появилась адвокатура. И судебные уставы той поры не содержат никаких ограничений для евреев. Пожалуйста: прослужи пять лет по судебному ведомству — и тебя допускают до адвокатской практики. Не хочешь прослужить по этому ведомству (ах, вас не берут на эту государственную службу, ох как жаль!), найдем выход: те же пять годков прослужите у присяжного поверенного (так именовали адвокатов, имевших право на выступление в суде любой инстанции, полноценных адвокатов) — и опять пожалуйста!

Но — гладко было на бумаге, да забыли про овраги, на каковые никогда не скупилась Россия на любой еврейской дороге. С 1889 года начали постепенно вводить всякие ограничения. Но в стране уже заслужили известность многие еврейские адвокаты. И аристократический герой «Анны Карениной» по бракоразводному делу идет к известному в Петербурге адвокату и, ожидая приема, сочиняет — вполне беззлобно — «Было дело до жида, и я дожидался». Причем из текста гениального романа можно понять, что никакой экзотики или хотя бы новизны в петербургском адвокате-еврее нет. Обычное дело-с.

Ограничения тихой сапой вводились, и большинство еврейских выпускников юридических факультетов становились помощниками присяжных поверенных. Что вообще-то слишком больших неудобств не создавало (особенно если патрон был человеком своим или просто приличным), но морально несколько угнетало. Вроде бы вас пора Иосиф Григорьевич называть, а они — все Ося да Ося…

«Журнал гражданского и уголовного права» утверждал, что «…наплыв евреев в сословие присяжных поверенных — явление ненормальное, и вообще нельзя отрицать, что у евреев есть неприятные черты» (с чем мы спорить не будем и это подтвердим, добавив только, что именно этим евреи никак не отличаются от всех других народов). Журнал с арийской прямотой заявлял, перечисляя еврейские неудобства: «…более талантливы, обладают бо́льшими знаниями, более внимательно относятся к клиентам». Но вместо вывода типа: «Г-да присяжные поверенные! Держите равнение на ваших еврейских коллег! Повысим квалификацию и улучшим отношение к клиентам!», журнал призывал к ограничению евреев в сословии. (Занятно только, как их вышеприведенные аргументы чуть ли не до слова совпадают с рассуждениями самых бездарных и неумных борцов за еврейское дело; выводы, конечно, совершенно разные.)

И император Александр III утвердил в «Учреждении судебных установлений» в 1889 году ограничение «принятия в число… присяжных поверенных лиц нехристианского вероисповедания». То, что имелись в виду евреи, ясно было и без разъяснений. Другие нехристиане в юриспруденцию тогда еще не лезли.

(Для сравнения: в советскую эпоху существовала инструкция о недопущении к ряду занятий лиц, национальность которых имеет государство за границей. К примеру, австралийцев, евреев, японцев, немцев и т. д. Скажите мне: много ли японцев стремились стать старшим инженером в каком-нибудь Гипробум? Отечественным немцам, правда, от отделов кадров досталось…)

Часть не стойких морально евреев постаралась быстро креститься. Но, узрев это, известный и влиятельный адвокат Плевако предложил с этих новохристиан ограничений не снимать, ибо главное здесь «…начало национальности…».

И этим стал предшественником тех, кто во главу угла поставил расу. Уточнять не хочу, поскольку г-н Плевако, в сущности, был человеком либеральным…

Однако как ни старайся, а число евреев среди адвокатского сословия России все увеличивалось. Был ли человек полным присяжным поверенным или помощником вышеозначенного, он имел право выступать в суде, а клиенту — если он уж совсем не упертый на расовой чистоте — совсем чихать было, кто поведет его дело. Был бы результат. Тут, конечно, сыграла свою роль твердая убежденность лиц не еврейских национальностей в том, что еврей, если надо, так и черта со дна моря достанет. Об этом говаривал еще такой известный семитофил, как Тарас Бульба.

Как известно, к адвокату, как и к доктору, обращаются не от хорошей жизни. А когда прижмет…

Вдобавок крупные компании нуждались в юридических консультантах. Скажем, известному финансисту барону (признанному в баронстве своем российскими законами) Гинцбургу был необходим юридический советник по еврейским делам. У каждого барона, как известно, своя фантазия, вот и Гинцбург среди множества прочих своих дел уделял повышенное внимание еврейскому вопросу. А запретить барону иметь советником по таким делам именно еврея не мог никто. Вот и стал им известный юрист Г. Слиозберг.

Слиозберг и еще несколько крупных евреев-адвокатов были утверждены в полном звании еще в 1904 году, когда министром юстиции стал либерал князь Святополк-Мирский. И множество евреев были утверждены сразу после 1905 года. Конечно, это безобразие длилось всего год, потом последовало разъяснение, что на присяжных поверенных (как и на присяжных заседателей) распространяется процентная норма — от 5 до 10 процентов. Сами понимаете, что в Одессе или Житомире процент был самый большой, да и то люди жаловались, что на практике он куда больше.