Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан Страница 49

Восшествие на престол Якова II, обещавшее пойти на пользу Людовику, ускорило выступление Европы против него. Дом Стюартов, тесно связанный с королем Франции и сочувствовавший абсолютизму его правления, пустил в ход все еще большую силу своей власти, чтобы умерить политическую и религиозную вражду английской нации к Франции. Яков II с политическими симпатиями к последней соединял еще пыл римско-католической ревности, которая привела его к действиям, задуманным как бы специально для того, чтобы вызвать возмущение национальных чувств английского народа. В конечном итоге это привело к свержению его с английского престола и призванию на последний, голосом парламента, его дочери Марии, чьим мужем был Вильгельм Оранский.

В этом же году, когда Яков стал королем, началось осуществление обширной дипломатической комбинации против Франции. Движение это имело две стороны – религиозную и политическую. Протестантские государства были возмущены все возраставшими преследованиями французских протестантов, и их раздражение все усиливалось по мере того, как в политике Якова английского проявлялась все бо́льшая склонность к Риму. Северные протестантские государства, Голландия, Швеция и Бранденбург, заключили между собой союз, рассчитывая на поддержку императора Австрии и Германии, а также на Испанию и другие римско-католические государства, которые руководствовались и политическими опасениями и раздражением против Франции. Император незадолго до того разбил турок, развязав себе, таким образом, руки для выступления против Франции. 9 июля 1686 г. в Аугсбурге было подписано секретное соглашение между императором, королями Испании и Швеции и многими германскими князьями. Целью его сначала была только оборона против Франции, но оно могло быть легко превращено в наступательный союз. Этот союз сделался известным под именем Аугсбургской лиги, почему и война, последовавшая через два года после него, получила название войны Аугсбургской лиги.

Следующий, 1687 год ознаменовался еще большими успехами Империи в борьбе с турками и венграми. Было очевидно, что Франция ничего больше не могла ожидать от диверсии в этой области.

В то же время все больше и больше проявлялось недовольство англичан и честолюбие принца Оранского, который надеялся при своем восшествии на английский престол не только возвеличиться, но и исполнить свое сильнейшее политическое желание – сломить навсегда силу Людовика XIV. Но для экспедиции в Англию Вильгельму нужны были корабли, деньги и люди из Соединенных Провинций; последние уклонялись от этого, зная, что результатом такого шага была бы война с французским королем, который провозгласил Якова своим союзником. Наконец, они все же были вынуждены на этот шаг поведением Людовика, отрекшегося в этот момент от уступок, сделанных Нимвегенским миром голландской торговле. Серьезный вред, нанесенный таким образом материальным интересам Голландии, перетянул чашу весов. «Это нарушение нимвегенских конвенций, – говорит французский историк ^[67], – нанесло жестокий удар голландской торговле, сократив ее в одной Европе более чем на четверть, и тем устранило препятствие которое религиозные страсти все еще встречали в материальных интересах, отдав всю Голландию в распоряжение Вильгельма, так как никто не имел более оснований желать мира с Францией». Это было в ноябре 1687 г. Летом следующего года рождение наследника английского престола привело дело к развязке. Английская верность могла помириться с царствованием отца, тогда уже пожилого человека, но не могла вынести перспективы постоянного римско-католического владычества.

Положение вещей привело, наконец, к кризису, который назревал в течение стольких лет. Сильный характер и представляемые ими интересы толкали Людовика и Вильгельма Оранского – исконных врагов, а в рассматриваемый момент – две главные фигуры в европейской политике, на великие деяния, влияние которых должно было чувствоваться в течение многих поколений. Вильгельм, сам обладавший деспотическим темпераментом, стоял на берегах Голландии, глядя с полной надеждой на свободную Англию, от которой был отделен узкой полосой воды, защищавшей островное королевство и грозившей сделаться непреодолимым препятствием для осуществления его собственных великих целей, ибо французский король тогда еще мог обеспечить за собой контроль над морем, если бы захотел. Людовик, держа всю силу Франции в одной своей деснице и глядя, как и прежде, на восток, увидел, что континент собирается в поход против него, в то время как на фланге у него была явно враждебная Англия, исполненная желанием вступить в борьбу, но все еще не имевшая вождя. Ему оставалось только решить, должен ли он оставить свободным путь для присоединения головы к ожидавшему ее телу и для соединения двух морских держав – Англии и Голландии – под одним правлением. Если бы он атаковал Голландию с суши и послал бы свой сильнейший флот в Канал, то он мог бы удержать Вильгельма в его собственной стране, тем более что английский флот, любимый и лелеемый королем, по всей вероятности, чувствовал более, чем обыкновенную преданность к своему начальнику. Но верный стремлениям всей своей жизни, а может быть, и неспособный освободиться от них, Людовик обратился к континенту и 24 сентября 1688 г. объявил войну Германии и двинул свои армии к Рейну. Вильгельм с безмерной радостью увидел в этом устранение последнего препятствия к осуществлению его стремлений. Задержанный на несколько недель встречными ветрами, он наконец отплыл из Голландии 30 октября. Экспедиция состояла более чем из пятисот транспортов, с пятнадцатью тысячами солдат, и прикрывалась конвоем из пятидесяти военных кораблей. Типичной чертой ее смешанного политического и религиозного характера было то, что большую часть армейских офицеров составляли французские протестанты, изгнанные из Франции после последней войны, а главным начальником экспедиции, после Вильгельма, был гугенот Шомберг, бывший маршал Франции. В первый раз отплытие не удалось из-за жестокого шторма, но после вторичного выхода в море, 10 ноября, свежий попутный бриз перенес экспедицию через пролив и Канал, и Вильгельм высадился 15-го числа в Торбэе (Torbay). Еще до конца этого года Яков бежал из своего королевства, а 21 апреля следующего года Вильгельм и Мария были провозглашены государями Великобритании, и Англия и Голландия соединились для отпора Людовику, который объявил Соединенным Провинциям войну, как только услышал о вторжении Вильгельма в Англию. На протяжении многих недель, в течение которых экспедиция снаряжалась и задерживалась встречными ветрами, французский посол в Гааге и министр военного флота просили короля остановить ее своей великой морской силой, – столь большой, что французский флот в первые годы войны численно превышал соединенные флоты Голландии и Англии. Но Людовик не захотел пойти на это.

На королей Англии и Франции как бы нашла слепота. Так, например, Яков, несмотря на окружавшие его опасности, настойчиво отказывался от всякой помощи французского флота, полагаясь на верность английских моряков, хотя его попытки отслужить на кораблях обедню вызвали ропот и возмущение, окончившееся тем, что экипаж чуть не выбросил за борт священников.

Франция, таким образом, вступила в войну Аугсбургской лиги без единого союзника. «То, чего ее политики больше всего боялись, что долго предотвращали, должно было, наконец, случиться. Англия и Голландия соединились, да еще под главенством общего вождя… И Англия вступила в коалицию со всем пылом страсти, долго сдерживавшейся политикой Стюартов».