Войны Митридата - Михаил Елисеев Страница 49

Дальше Архелай действовал в соответствии с инструкциями и, вступив в переговоры с представителями Афин, стал вести дело к тому, чтобы этот древний и славный город выступил на стороне Митридата против Рима. В этом случае стратегическая ситуация в Элладе изменилась бы радикально в пользу царя. Поэтому Архелай действовал с размахом, не мелочась, понимая всю ответственность момента. Исходя из того, что раньше Делос принадлежал Афинам, стратег поступил очень мудро. Сделав остров разменной монетой, царский военачальник передал его афинским представителям, причем вместе со всеми укреплёнными пунктами. Митридат не обеднеет, одним островом больше, одним меньше, – разницы никакой. Зато поставленную задачу Архелай выполнил. Плутарх так подвел итоги деятельности стратега в регионе: «Корабли Архелая господствовали почти над всем морем, он подчинил себе Киклады и другие расположенные по эту сторону мыса Малеи острова, завладел даже самой Эвбеей».

Афины заключили союз с царём, а стратег, воспользовавшись моментом, вручил афинянам казну острова. Однако этот дар оказался воистину троянским конем, поскольку под предлогом её охраны Архелай направил в город 2000 воинов. Во главе предприятия стоял философ Аристион, доверенное лицо Митридата. Ему предписывалось по прибытии в Афины поднять город на вооруженную борьбу с римлянами.

Аристион был личностью интересной. В сочинении Афинея «Пир мудрецов», ему посвящена целая глава, правда, там он выведен под именем Афиниона. Сказать, что автор не испытывает симпатии к своему герою, значит ничего не сказать, он у него изначально персонаж сугубо отрицательный, ведущий афинян по гибельному пути. Но если внимательно вчитаться в текст, который будет приведён ниже, то мы узнаем действительно ценнейшую информацию. Дело в том, что не Митридат, а сами афиняне начали первые подготавливать почву для этого союза!

«Здесь афиняне избрали его (Афиниона) послом к Митридату, шедшему в это время от удачи к удаче. И вот Афинион втерся в доверие к царю, стал одним из его ближайших наперсников и сделал при нем блестящую карьеру. Тогда он принялся рассылать письма, в которых возбуждал афинян пустыми посулами: его-де величайшее влияние на каппадокийского царя позволит им не только избавиться от римских недоимок и даней, чтобы жить в мире и согласии, но и можно будет восстановить демократическое правление и получить от царя великие дары государству и отдельным гражданам. В конце концов афиняне и впрямь польстились на это и поверили в крушение римского владычества».

В изложении Афинея ход событий выглядит довольно странно. Сначала граждане Афин, впечатленные успехами Митридата, зачем-то посылают к нему послом Аристиона. И уже оттуда он письмами убеждает сограждан восстать против римлян. Но странности так и останутся странностями, если не посмотреть на вещи реально. А реальность заключалась в том, что афиняне посылали Аристиона разведать, насколько велики силы Митридата, и так ли велики его успехи в действительности. И если всё подтвердится, то узнать, могут ли они в случае восстания против Рима рассчитывать на вооружённую помощь со стороны Евпатора. А когда царь даст добро, то обговорить с ним условия союза. Поэтому, когда вопрос был решен положительно, Аристион стал писать письма на родину, докладывая о ходе переговоров и достигнутых соглашениях.

О дальнейших событиях рассказывает Аппиан. Он пишет, что вместе с философом в Афины вступил понтийский гарнизон. «Воспользовавшись всем этим, Аристион стал тираном у себя на родине и из афинян одних убил немедленно, как сторонников римлян, других же отослал к Митридату; так поступил человек, прошедший эпикурейскую философскую школу». С одной стороны, историк вроде бы и упрекнул Аристиона – эпикуреец, а лезешь в политику. Но в отличие от Плутарха, ничего плохого про него не написал.

И действительно, философ любил свой город, хотел видеть его свободным и независимым. В данной ситуации подчинение Митридату по сравнению с римским господством казалось многим эллинам счастьем, и Аристион из этого исходил. Поднимая Афины против сыновей волчицы, он понимал, что сенат этого так не оставит и предстоит долгая и упорная борьба. Но в данный момент Рим был далеко, а армии и флот Митридата близко. Страх перед римлянами покинул афинян, и чувствуя за собой поддержку победоносного царя, они были полны решимости отстоять свободу. И ещё один поучительный момент. Именно Афины в 200 г. до н. э. настоятельно приглашали римлян в Грецию, вымаливая у них помощь в борьбе с македонским царём Филиппом V. Но такая помощь в итоге вышла боком не только афинянам, но и всей Элладе, и теперь граждане древнего города были полны энтузиазма исправить ошибки предков.

Как и рассчитывал Митридат, привлекая Афины на свою сторону, их пример оказался заразителен, и многие области Эллады стали открыто заявлять о своей поддержке царя. Стоило Архелаю высадиться в Греции, как на его сторону перешли ахейцы, восстали жители Лаконии и Беотии. Лишь город Феспии, тот самый, чьи воины вместе с царём Леонидом и спартанцами погибли при Фермопилах, не открыл ворот стратегу, и его пришлось взять в осаду. На помощь Архелаю Аристион привёл войско из Афин, и теперь союзная армия стала самой серьёзной силой в Элладе.

Другой полководец Митридата, Метрофан, действовал в Северной Греции, а затем высадил десант на острове Эвбея и стал подчинять те города и области, которые не поддержали Митридата.

Это был звёздный час понтийского царя. Римское господство в Греции и Малой Азии посыпалось как карточный домик, восторженный приём, который оказывался войскам Евпатора на освобожденных землях, превосходил все ожидания. Казалось, что нет такой силы, которая сможет остановить страшный натиск понтийских армий. До этого времени Запад шёл на Восток, теперь Восток наступал на Запад. Наступило время возмездия.

* * *

В это время спохватились и те, кто определял римскую политику на Балканах. Наместник Македонии Сентий отправил своего легата Бреттия Суру против полководцев Митридата. Аппиан сообщает, что легат дал морское сражение Метрофану «и, потопив у него корабль и быстроходное судно, убил всех бывших на нем на глазах у Метрофана. Последний, испугавшись, обратился в бегство». Здесь хотелось бы задаться вопросом – а чего собственно испугался понтийский стратег? Что потонуло два его корабля? Вряд ли. По утверждению того же Аппиана, войско у Бреттия было небольшое, а сил у Метрофана было если не больше, то по крайней мере примерно столько же. Гораздо логичнее предположить, что именно в этот момент Метрофан получил приказ от Архелая идти с ним на соединение, поскольку основные бои должны были развернуться в Беотии. Туда стратег и стягивал все понтийские силы в Греции, а дальнейшие события подтвердили правоту Архелая.

Что же касается Бреттия, то после ухода Метрофана он высадился на остров Скиаф, где и захватил одноименный город. Небольшой гарнизон не смог отразить вражескую атаку. Легионеры захватили большую добычу, поскольку именно на Скиафе понтийцы устроили хранилище всех трофеев. А дальше Бреттий действовал в полном соответствии с римскими воинскими традициями – рабов повесил, а у всех пленных понтийских солдат отрубил руки.

Закончив свои кровавые дела в Скиафе, легат вернулся в Северную Грецию и, получив подкрепление из Македонии, выступил к городу Херонея в Беотии. Там его поджидало объединённое войско Архелая и Аристиона. В течение трёх дней на равнине у древнего города кипели ожесточённые бои, тщетно римская армия пыталась прорваться в Аттику, чтобы захватить стратегически важный порт Пирей. Союзники успешно отразили все атаки врага. Бреттий понёс очень большие потери, а когда к Архелаю подошли подкрепления из Спарты и Ахайи, то легат понял, что все его планы потерпели крах. Не имея возможности продолжать боевые действия, Бреттий убрался в Македонию.