Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов Страница 48

А 26 августа впервые был применен метод использования в качестве корректировочных постов и самих кораблей. Во время очередного обстрела порта сигнальщик-наблюдатель крейсера «Коминтерн», находившегося на территории порта, сообщил: «Вижу несколько выделяющихся орудийных вспышек». Возможно, обнаружению дальнобойных орудий противника способствовала и погода — висевшие над горизонтом облака усиливали вспышки отблесками. Взятые по компасу пеленги на вспышки не менялись. Хронометраж показал, что от момента вспышки до разрыва проходит 24 секунды, что было типичным для ведения стрельбы дальнобойной батареей. Пеленги, взятые с крейсера и с Жеваховой горы, где находился главный корпост базы, которым командовал флагманский артиллерист базы Филиппов, сошлись на высоте 65,9, расположенной в 17 км от порта.

После доклада флагарта командир базы принял решение подавить дальнобойную батарею противника огнем 180-мм береговой батареи № 411 капитана Никитенко. После третьего залпа батареи вражеские снаряды перестали рваться в порту. Случай произвел на командование ООР сильное впечатление. Начальник гидрографической службы базы, капитан 3-го ранга Слободник, получил распоряжение инструментально засекать стреляющие батареи. Для этого на трех наиболее высоких зданиях города были установлены теодолитные посты, снабженные телефонной связью. Недостатка в практике у них не было, и поэтому очень скоро вражеские батареи стали засекаться уже после второго залпа.

27 августа в Одессу пришел эсминец «Смышленый», сменивший «Беспощадный». Такая частая смена эсминцев объяснялась параллельным выполнением ими задач по конвоированию транспортов. Корабли вели огонь только в течение времени, необходимого для разгрузки с транспортов доставленных грузов и погрузки на них раненых и эвакуируемых.

На борту «Смышленого» находился корректировочный пост, подготовленный уже в соответствии с рекомендациями базы. Для экономии времени обучение состава поста проводилось прямо на борту эсминца, во время его следования к Одессе. Однако готовность и самого эсминца, и корректировочного поста к проведению боевых стрельб оказалась низкой.

Под руководством осуществлявших проверку офицеров штаба базы были проведены дополнительные тренировки комендоров, изменен состав корректировочного поста, а его командиру, старшему лейтенанту Афанасьеву «разъяснены требования стрельбы по берегу».

После всего этого штаб базы не рискнул брать на себя ответственность, и допуск эсминца к стрельбе был утвержден заменившим Жукова (после его назначения командующим ООР) на должности командира базы контр-адмиралом Кулешовым.

28 августа в Одессу вернулся «Фрунзе». Второй раз эсминец действовал со значительно большей эффективностью — сказался накопленный во время почти четырехдневных непрерывных стрельб опыт и обучение корректировочного поста артиллеристами базы, имевшими солидную боевую практику. В полдень с эсминца в штаб базы пришла радиограмма от командира корабля капитан-лейтенанта Бобровникова: «Привел к молчанию батарею противника, которая вела огонь по мне. Готов к выполнению следующей задачи». Для корабля, периодически привлекаемого к решению задач по огневой поддержке наземных войск, это было серьезное достижение. В эти дни подготовка корректировочных постов на кораблях, находившихся в Севастополе и Новороссийске, еще только разворачивалась, и одних рекомендаций, присылаемых из Одесской ВМБ, было недостаточно, требовался еще и боевой опыт, и высокий уровень подготовки команды.

До этого момента присланные в Одессу корабли, попадая под огонь румынских батарей, обычно оказывались не в состоянии эффективно бороться с ними и просили подавить их огнем береговых батарей. И обычно в штаб базы поступали радиограммы примерно такого содержания: «Попал под обстрел батареи противника, с первого залпа накрытие, вышлите катера-дымзавесчики». Поэтому контр-адмирал Кулешов написал радистам прямо на принесенном ему тексте сообщения: «Молодец Бобровников. Пошлите ему благодарность». Впрочем, успехи «Фрунзе» были в немалой степени связаны и с незаурядными способностями самого Бобровникова, который не только первым из кораблей ЧФ, не входящих в отряд Северо-западного участка, освоил контрбатарейную борьбу, но и отказался от воздушного прикрытия, хотя возможности «Фрунзе» по сравнению с более современными эсминцами были ограничены. В своем отчете о действиях «Фрунзе» под Одессой он писал: «При своевременном обнаружении самолетов противника и открытии огня с применением грамотного маневра самолеты или отказываются от атак, или они безрезультатны».

С потерей 412-й береговой батареи ситуация еще ухудшилась, и Военный совет ЧФ стал изыскивать новые способы повышения эффективности огневой поддержки.