Тайные культы древних. Религии мистерий - С. Энгус Страница 47

III. Огромную значимость как для древней, так и для современной религиозной истории имела всеобщая и все возраставшая тенденция в греко-римском мире – образовывать частные братства [743] или гильдии более или менее религиозного характера . Такие ассоциации в основном сначала возникали в больших морских портах, таких как Пирей, и важных островах – перевалочных пунктах, таких как Родос, Делос, Фера и т. п., где чужеземцы собирались, чтобы сохранить свою религию и предоставить друг другу взаимную помощь. Членами таких ассоциаций были прежде всего чужеземцы по рождению, а божествами – те, кто прежде всего привлекал своим мистериальным культом [744] , или такие, кто, как Эскулап, были божествами-спасителями и целителями. Надписи имперского периода свидетельствуют о всеобщем распространении клубов, образованных представителями всех ремесел, которые заботились о нуждах этого века роскоши: это были гильдии рыбаков, валяльщиков, пекарей, лодочников, плотников, кузнецов, мясников, работников монетных дворов, представителей таких профессий, как торговля духами, вином, финансистов, бывших воинов и моряков [745] и просто досужих любителей совместной выпивки. Такие thiasoi, collegia или sodalitates были в каждом городе; иногда по нескольку на одной улице.

В Греции и Риме частные ассоциации восходили к глубокой древности: они носили характер торговых гильдий и культовых братств одновременно, ибо жизнь в Античности не знала зияющей пропасти между мирским и священным [746] ; поэтому такие ассоциации нельзя легко разделить на торговые и религиозные. Древняя «торговая палата» вполне могла быть одновременно религиозным обществом. Thiasoi, Eranoi или orgeones, очевидно, были в моде в Аттике уже в начале VI века до н. э. (594 до н. э.), поскольку законы Солона признавали и поддерживали их уставные нормы [747] . С IV века до н. э. надписи дают нам обширные свидетельства о распространении orgeones , которые умножаются в III веке до н. э. По всему греческому миру – в Аттике, на островах Эгейского моря и на территориях Селевкидов и Атталидов – существовали религиозные гильдии, посвященные культам Великой Матери, Исиды, Аттиса, Сераписа, Сабазия и т. п.

Частные объединения, полукоммерческие, полурелигиозные, принадлежат к первоначальной стадии римской истории; некоторые из них восходили к основанию города и к дням Нумы [748] . Долгое время они приумножались без всяких неприятностей со стороны правительства, которое вмешивалось лишь тогда, когда требовалось предотвратить эксцессы в интересах общественного порядка. Введение культа Кибелы дало толчок к формированию религиозных клубов. Ливий свидетельствует о значимости клубов почитателей Вакха в начале II века до н. э. К эпохе Суллы (первая четверть I века до н. э.) collegia египетских богов уже существовали в Италии. В этом же веке эти гильдии заняли такое заметное положение, что вызвали подозрения сената, который попытался подавить самые опасные в 64 году до н. э.

Примерно к середине I века до н. э. эти клубы оказались такими влиятельными среди народа, что амбициозные кандидаты, такие как Клодий [749] , выдвинули идею создания collegia, sodalitia или compitalia для политических целей. Такое злоупотребление религиозными ассоциациями привело их к заслуженному падению из-за подозрительности императоров. В течение двух с половиной столетий (со дней Юлия Цезаря до царствования Александра Севера) имперское законодательство стремилось их подавить, и там, где это было невозможно, регулировать деятельность collegia; после Александра Севера право на частные ассоциации ревниво охранялось [750] . Цезарь и Август запретили частные ассоциации, кроме тех, что восходили к глубокой древности или имели специфически религиозный характер [751] . Плиний, во время своего управления Вифинией примерно в 112 году н. э., попросил у Траяна разрешения учредить в Никомедии коллегию пожарных числом в 150 человек, на что последовал характерный ответ дальновидного Траяна: «Какое бы имя и по каким бы основаниям мы ни давали тем, кто будет вовлечен в такой союз, он в скором времени превратится в гетерию» [752] . До этого Плиний вынужден был после своего приезда в Вифинию ввести в действие закон против права частных ассоциаций [753] . Римские законы строго наказывали незаконные ассоциации и запрещали или ограничивали образование новых гильдий. Гай говорил о неконституционном характере частных клубов, хотя и допускал те, которые включали членов наиболее жизненно необходимых ремесел [754] ; Ульпиан же говорил, что такое преступление, как незаконная ассоциация, заслуживает сурового наказания [755] . Однако, несмотря на все законы и наказания, это неодолимое народное движение постоянно двигалось вперед, и поэтому правительству постепенно пришлось признать существование или образование гильдий необходимых ремесел; до середины II века н. э. право учреждать похоронные коллегии было признано сенатом. Эта уступка облегчила формирование и регистрацию всех видов клубов, которые могли прикрыться названием похоронных ассоциаций: она легализовала официальные ассоциации и взимание пошлин. При Марке Аврелии была завоевана еще одна уступка: ассоциациям было даровано право получать по завещанию. Наконец, Александр Север официально признал все гильдии ремесел и торговли и назначил каждой патронов (defensores) [756] . Вскоре после середины III века законное право принимать собственность и владеть ею было даровано частной ассоциации другого рода – христианской церкви.

О настойчивой потребности в частных ассоциациях свидетельствует обнаружение многочисленных надписей из всех концов греко-римского мира, та тревога, которую в течение веков вызывали они у властей, и выбитое у этих же властей постепенное признание, всеобщее господство клубов, несмотря на все полицейские меры, данные о том, что все классы рабочих и торговцев образовывали гильдии: многие аристократы без всяких сомнений становились патронами или почетными членами ассоциаций, где преобладали иностранцы и плебеи.

Господство духа ассоциаций соответствовало некой насущной человеческой потребности, которая обозначена в афоризме Аристотеля – «человек – политическое [общественное] животное». Человек не может представить себя вне общества; что-то в его природе зовет к товариществу. Греки остро это ощущали, и этот импульс заставил их создать город-государство, который имел огромную историческую ценность для средиземноморской цивилизации.

Римляне чувствовали эту потребность еще больше, чем греки [757] . Ничего римлянин не боялся больше, чем забвения, и ничего не жаждал больше, чем доброй памяти о себе у своих друзей. Борясь с одиночеством смерти, он просил с глубоким человеческим чувством прохожего остановиться, прочесть его имя, возраст и должность. Если римлянин был богат, то он завещал определенную сумму гильдии друзей и их наследников, чтобы увековечить его память общими пирами в годовщину его смерти [758] или в определенные промежутки времени. Но город-государство исчез, и человек, предоставленный сам себе, открыл невыгоды своей только что завоеванной свободы и заплатил цену индивидуализма. Общественный инстинкт оказался долговечнее, чем город-государство, который культивировал и обогащал общественные инстинкты веками. Политические беды следовали одна за другой, исторические кризисы неожиданно обрушивались на людей со страшной тяжестью, и человек чувствовал необходимость в индивидуальной поддержке. «Империя, старавшаяся предотвратить объединения, на самом деле давала наиболее мощный импульс к объединению. Перед лицом этой всемирной и всемогущей системы отдельный человек все больше и больше ощущал свое одиночество и беспомощность. Имперская власть могла быть и благожелательной, и благодетельной, но она была столь ужасна, уравнительна во всеобщем охвате своей силы, что в ее присутствии отдельный человек казался сведенным к незначительности насекомого или песчинки» [759] . Религия, в которой он родился и которая оказывала человеку величайшую услугу в качестве социальной связи, пострадала от падения «старого режима», и отдельный человек должен был искать себе собственную религию. Боги предков казались отчужденными, а национальные культы – бесполезными, и нужно было найти другие средства для очищения и искупления грехов.