Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью - Сьюзен Спенсер-Вендел Страница 47

И я представила свою идею Джону.

— Нет. Мне нравится открытый двор, — сказал он.

Тогда я принялась его обрабатывать:

— Слушай, эти офисные кресла такие неудобные!.. Слушай, там так жарко!.. Представляешь, тогда нам и в отпуск ездить будет не нужно: пляж будет у нас прямо во дворе!

Бесполезно.

Его беспокоили новые траты, а еще то, что у него прибавится дел. А он и так устает.

— Послушай, но ведь хуже не будет, если мы просто прикинем, во что это обойдется, — сказала я. — Обещаю, я все устрою сама.

Начался май. К тому времени я уже почти не могла пользоваться айпэдом. От большой клавиатуры уставали руки. Я едва таскала их по экрану.

Я, как снайпер, долго нацеливалась кривым дрожащим пальцем на нужную кнопку, а потом опускала его, надеясь, что попаду в цель.

Здравствуй, айфон!

Его крохотная сенсорная клавиатура подходила мне идеально, ведь большой палец правой руки у меня еще отлично работал. Этим самым пальцем на этом самом айфоне я набрала сто тысяч слов примерно так, как обычно люди пишут эсэмэски. Именно так я написала почти всю эту книгу.

Тем же самым пальцем я нашла подрядчика и заказала смету моей чики.

Результат оказался вполне приемлемым. Такие расходы были нам по карману. И я взялась за дело всерьез. Даже не спросив одобрения Джона, чем здорово его разозлила.

«Пожалуйста, когда принимаешь решения, не забывай про меня», — прислал он мне сообщение с работы.

«Ладно. Прости».

Джон согласился на все, но с условием: хижина должна была стоять в задней части двора, ближе к изгороди, отделяющей наш участок от соседей, чтобы в центре двора осталось свободное место.

— Согласна, — сказала я.

Друзья помогли мне собрать все необходимые разрешения, заполнить их и передать строителям.

Мы живем в маленьком опрятном районе Вест-Палм-Бич, который называется «Берег озера Кларк». Здесь полно симпатичных домов и куча правил, согласно которым строить можно не все и не везде.

Хотя я и называю это «законодательной кабалой», но все-таки согласна: ограничения нужны, иначе порядка не будет. Так вот, здесь у нас вблизи границ участков ничего строить нельзя, в том числе и пальмовую хижину, а именно там ее хотел видеть Джон.

Нам пришлось бы подавать на пересмотр, а это заняло бы два месяца и стоило бы нам еще нескольких сотен долларов. А я уже и так жила по секундомеру.

— Пожалуйста, Джон, ну давай поставим ее посредине. Меньше травы надо будет косить. Пожалуйста.

— Ладно, — сдался он.

И вот строительство хижины-чики размером шестнадцать на четырнадцать футов началось. Сначала четыре столба заглубили на три фута в землю и залили цементом. Затем на них положили несущую конструкцию из кедровых балок.

А потом потянулись грузовики с пальмовыми листьями. Их были тысячи, листьев пальмы сабаль — они не рвутся и не пропускают воду. Листья-вееры складывают в несколько слоев, до двенадцати.

Мираж оживал прямо у меня на глазах.

Я снова взялась за айфон и заказала тиковую мебель: два дивана и два кресла.

— Ты одним пальцем способна нанести больший ущерб нашему благосостоянию, чем я всеми своими конечностями, — пожаловался Джон.

В магазин тканей, выбирать обивку и подушки, я поехала в сопровождении подруг. Нам здорово повезло: в продаже как раз была замечательная всепогодная ткань санбрелла изумительного тускло-оранжевого цвета под названием «манговые пузырьки». Великолепно!

Потом в хижину провели электричество: кому нужна хижина без потолочных вентиляторов, освещения и музыки?

— И кабельного телевидения, — подсказал Джон, который уже заразился энтузиазмом по поводу нашего оазиса.

Один из друзей услышал его и тут же притащил плоский телевизор с диагональю двадцать семь дюймов.

— Для вашей хижины, — объявил Вэл.

Еще прежде, чем мы успели его повесить, другой наш приятель, Дэвид, увидев пустой кронштейн, притащил еще один плоский телик, с диагональю тридцать четыре дюйма.

Вау!

Я заказала подушки с монограммами, придирчиво выбирая цвета и размеры.

— Подушка должна быть достаточно большой, чтобы закрывать валик дивана, иначе голове будет неудобно, — объясняла я друзьям.

Пол в хижине мы вымостили камнем и проложили широкую плиточную дорожку, чтобы удобно было возить по ней мое кресло. А еще мы купили ловушки для москитов — «роллс-ройсы» среди ловушек.

В общем, мы сделали все возможное для того, чтобы хижина стала удобной.

И, как ни странно, нам очень помогли правила застройки. Посреди двора хижина продувалась ветерком со всех четырех сторон.

Сидя в нашей хижине в первый раз, я слушала шелест пальмовых листьев у себя над головой, журчание водопадика в бассейне и перезвон воздушных колокольчиков. В голове у меня была одна мысль: «Так бы и сидела здесь вечно».

Какая бы жара ни стояла снаружи, под пальмовыми листьями всегда прохладно. Как бы ни поливал дождь, под ними всегда сухо. Что бы ни творилось у нас в доме или у меня в голове, в хижине всегда мир и покой.

По всему периметру крыши Джон развесил круглые электрические лампочки. Вечерами они льют мягкий приятный свет, добавляя радости в нашу жизнь. Телевизор мы так и не повесили. Вместо этого мы собираем друзей. Пьем вино. Отдыхаем. Смеемся.

Я бываю в моей хижине каждый день, иногда целый день. С детьми. С друзьями. Но чаще одна.

Прибегает Уэсли показать свои картинки.

— Гляди, мам, я добавил теней, — говорит он и протягивает старый рисунок Пятачка.

Светотень — это что-то новое. Обычно он рисует ручкой или фломастерами, линии у него безошибочные.

— Очень красиво, Уэсли, — успеваю сказать ему я, и он уходит.

Я наблюдаю, как Грейс носится в зарослях манго. Вот она исчезает в кустах — наверное, ловит ящерицу. Мне виден лишь белый пушистый хвост, который мотается из стороны в сторону, словно сигналя: «Йо-хо-о! Я здесь! Отрываюсь по полной!»

Собака хватает ящерицу зубами, потом роняет, та отбегает немного, собака ловит опять. Когда ящерица больше не может бежать, Грейс склоняет голову набок, уши свешиваются ей на глаза — вид у нее озадаченный.

Дует ветерок. Порхают бабочки. Я пишу, а Грейси подходит и тихо ложится у ног.

Теперь я встаю рано, вопреки своим прежним привычкам. Джон усаживает меня в мое любимое кресло и оставляет наедине с айфоном и работой.

Когда меня одолевают москиты, я пишу: «На помощь! Нужен спрей!»

Ощутив зов природы, я пишу: «Тревога: вонючие огурцы. Срочно нужно домой, помогите».