Шпион для Германии - Эрих Гимпель Страница 46

Сначала я прошел мимо киоска, что проделывал всякий раз, когда покупал там газеты. Около окошечка толпилось несколько покупателей — не менее четырех. Они клали по очереди свои центы на блюдце и брали что им нужно. Несколько человек, как и обычно, стояли возле стенда: всегда ведь находятся люди, с любопытством рассматривающие выставленные газеты и журналы.

Я прошел мимо киоска еще раз. За мной шли два подростка, которые, громко смеясь, обменивались впечатлениями о танцевальном вечере. Впереди на костылях ковылял инвалид в военной форме. У людей, попадавшихся ему навстречу, заметно менялось выражение лиц. Посреди площади непрерывным потоком двигались машины. Какая-то женщина уронила свой пакет. Я поднял его и вручил ей. Она с улыбкой поблагодарила меня.

Подойдя к киоску, я взглянул направо, затем налево. Вроде бы ничего подозрительного. Людей, стоявших по двое, поблизости видно не было. Их-то я и опасался.

Несколько секунд мне пришлось подождать. Во время этой вынужденной паузы я сделал вид, что рассматриваю заголовки газет, будто бы еще не решив, что купить. Взяв две, я попросил и южноамериканскую газету.

— Минуточку, сэр, — произнес продавец и стал рыться под прилавком, пока, наконец, не нашел нужную. — Их спрашивают очень редко, — пояснил он мне. — Если она нужна вам постоянно, я буду откладывать ее специально для вас.

— Я не местный, — ответил я, — однако спасибо за предложение.

За газеты вручил ему доллар.

— А у вас нет мелочи?

— К сожалению, нет.

Продавец дал мне сдачу — двадцать пять центов, педантично отсчитав их. Я небрежно положил их в левый верхний нагрудный карманчик пиджака. За эту глупую привычку мать всегда ругала меня.

Газеты нарочно сунул в карман пальто, положив южноамериканскую между двумя другими, чтобы ее не было видно. И пошел дальше. Какой-то мужчина, мимо которого я проходил, закурил сигарету, внимательно глядя на зажженную спичку. Мимо нас, громко распевая что-то, прошествовала группа молодых солдат.

— Минуточку, сэр, — произнес мужчина с сигаретой.

В этот момент, как по волшебству, около нас оказался еще один человек.

— Вы не Эдвард Грин?

— Нет, — ответил я. — Меня зовут Джек Миллер.

— Называйте себя как хотите, — сказал второй, только что подошедший мужчина. — Вы арестованы.

Хорошо зная свое дело, они тотчас же заключили меня в середину, так что пытаться бежать было бессмысленно. Со стороны все выглядело вполне пристойно, и поэтому никто из нескольких сотен людей, находившихся на площади, не обратил на нас никакого внимания.

— Меня зовут Нельсон, — произнес один из мужчин, плотный и коренастый парень с круглой головой и живыми глазами, показывая свой жетон. И добавил: — Здесь не место для беседы. Пройдемте с нами!

За газетным киоском было небольшое помещение, использовавшееся иногда сотрудниками ФБР. Туда-то мы и направились.

— Хотел бы я, наконец, знать, чего вы от меня хотите, — начал было я.

— Это я вам сейчас объясню, — сказал Нельсон с улыбкой, закуривая новую сигарету и показывая на своего коллегу. — Разрешите представить вам мистера Джилля, господин Грин.

— Я не Грин, черт бы вас побрал!

— Покажите свои документы.

Я достал удостоверение личности на имя Джека Миллера.

— Хорошие документы изготавливают у вас в Германии! — с одобрением бросил он.

И мне окончательно стало ясно, что я угодил в западню. Удивляло только то, что агенты ФБР не посадили меня сразу же в машину и не повезли в следственную тюрьму.

— Итак, мистер Миллер, — произнес Нельсон, — где вы проживаете?

— Я приехал из Чикаго.

— А где вы там живете?

Я назвал адрес, который заучил наизусть. Он его записал в блокнот.

— Как долго вы находитесь в Нью-Йорке?

— Десять дней, — ответил я.

— А что вы здесь делаете?

— Я здесь по делам.

— Так-так, — произнес он. — Ну конечно! Должен передать вам привет!

— От кого же?

— От Уильяма Колпоу, которого называют также Билли. Он ждет вас уже четырнадцать дней.

— Я такого не знаю.

Джилль подошел к телефону и набрал номер. Было занято. Выругавшись, он набрал снова. На этот раз ему повезло.

— Он у нас, — произнес он в трубку. — Приезжайте… Нет, можете быть спокойны, всякое недоразумение исключено.

Нельсон продолжал допрос:

— Я хочу вам кое-что сказать. Около пяти недель тому назад вы высадились в бухте Френчмен. Вас было двое. После этого вам удалось добраться до Бостона. И уже из Бостона вы попали в Нью-Йорк. В Нью-Йорке ваш друг украл у вас чемоданы. Но вы сумели вернуть их назад, разыскав свою кладь на Центральном вокзале, — просто невероятно, как ухитрились вы сделать это! В них находились порядочная сумма денег, бриллианты и передатчик. Готов поспорить, что вы успели уже передать в Германию сообщение. Да, мы уже давно ждем вас. Вы продержались удивительно долго. Дольше, чем ваши предшественники. И еще: работали вы практически без ошибок. — Достав «смит-и-вессон» последней модели и покрутив немного его в руке, он показал им на окно и продолжал: — Единственная ваша ошибка заключалась в том, что вы сразу же после высадки не вогнали Билли пулю в лоб. Любой американец только одобрил бы ваш поступок.

— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я. Улыбнувшись, он похлопал меня по плечу:

— Отлично, что вы, наконец, стали рассуждать благоразумно.

Мне было ясно, что изображать из себя задержанного без всяких на то оснований американца было уже бессмысленно. Они арестовали Билли — и он меня предал. В этом уже не было никаких сомнений. То, что им было обо мне известно, я мог с легкостью подтвердить. Чего же они не знали, надо было во что бы то ни стало скрыть. Я подумал о Джоан, о Санти и Брауне, о доверенных людях в Южной Америке. Все они находились в большой опасности. Все они погибнут, стоит мне только открыть рот.

— Где вы размещаетесь в Нью-Йорке? Я помедлил с ответом.

— Если вы не скажете это сами, завтра же во всех газетах будет помещена ваша фотография. Можете заключить со мной пари, но завтра вечером мы будем уже знать ваш адрес. Поверьте мне.

— Хорошо, — сказал я. — Я остановился в гостинице «Пенсильвания», в номере 1559.

— Я рад, что вы ведете себя благоразумно. К сожалению, мне придется вас обыскать. Достаньте содержимое ваших карманов.

Я выложил все на стол: расческу, нож, два носовых платка, портмоне и несколько пачек долларов.

Джилль пересчитал деньги — более десяти тысяч долларов.

— Вы носите с собой большую сумму денег.