Военлеты погибшей Империи. Авиация в Гражданской войне - Вячеслав Кондратьев Страница 45

Вызывает удивление, что при такой интенсивной работе потерь не было. Все экипажи прилетали и возвращались благополучно. Насколько же резко это контрастирует с печальной участью «венгерского» авиаотряда красных... Конечно, здесь сыграло роль и то, что казакам приходилось летать не по 500, а по 300 километров, и не над чужими Карпатами и Трансильванией, а над знакомыми с детства местами. И все-таки баланс получился явно не в пользу советских летчиков.

Между тем бои на Верхнем Дону продолжались. В одном из них повстанцы захватили у красных семь трехдюймовых полевых орудий. Но без снарядов пушка – всего лишь груда железа. По просьбе донцов летчики стали с каждым рейсом привозить по три-четыре орудийных снаряда, и вскоре казачья артиллерия открыла огонь.

Красные бросали против восставших самые надежные, проверенные части – латышских и китайских «интернационалистов», выпускников командных курсов, балтийских матросов, но одолеть не могли. Более того, движение ширилось, охватывая все новые хутора и станицы. Начались крестьянские волнения в селах Тамбовской и Саратовской губерний. В мае восставшие перерезали линии снабжения фронтовых частей Красной Армии, и те уже сами начали ощущать недостаток боеприпасов и снаряжения. На фронте стал назревать перелом.

Но пока что бои в Донбассе шли с переменным успехом. 9 апреля части 8-й армии красных форсировали Северский Донец, захватив два плацдарма на западном берегу. В течение недели деникинские летчики систематически бомбили переправы у станиц Калитвинской и Усть-Белокалитвинской. Это задержало подход резервов на плацдармы и позволило белым собрать силы для контрудара. Вскоре красные были отброшены обратно за реку.

17-го апреля (30 – по новому стилю) произошел знаменательный эпизод: впервые в Гражданской войне белогвардейский аэроплан перелетел к красным. Моторист 3-го авиаотряда Добровольческой армии Кононенко, воспользовавшись отлучкой часового, охранявшего самолеты, запустил мотор «Вуазена» и направился в сторону фронта. Вдогонку за ним тут же взлетел подпоручик Шевчук на «Ньюпоре». Ему не составило труда догнать тихоходный разведчик, но Шевчук не стал открывать огонь, а начал кружиться над «Вуазеном», пытаясь прижать его к земле. Возможно, подпоручик надеялся, что Кононенко просто решил «похулиганить». Только когда «Вуазен» пересек линию фронта и по нему начали стрелять красноармейцы, Шевчук прекратил преследование и вернулся на аэродром. Позднее Кононенко рассказывал, что с «Ньюпора» на его самолет якобы сбросили две бомбы, но это представляется совсем уж маловероятным.

Хотя Кононенко управлял самолетом впервые в жизни, ему удалось благополучно приземлиться у станции Рой. Говоря о причинах своего поступка, он простодушно поведал, что на перелет его подвигли не коммунистические убеждения, а суровая дисциплина в отряде и низкое жалованье. Кроме того, он мечтал стать пилотом, а в белой авиации, испытывавшей постоянную нехватку самолетов, это было почти нереально. У большевиков мечта Кононенко осуществилась – его отправили в летную школу, и он еще успел принять участие в заключительном этапе Гражданской войны.

А тем временем в апреле постепенно «оттаяла» советская авиация. С наступлением тепла моторы стали более устойчиво работать на спирту, газолине и казанской смеси. В этой связи летчики получили приказ перебазироваться в район боевых действий и начать бомбардировки Ростова и Новочеркасска. Первым прибыл на фронтовой аэродром у станицы Константиновская 15-й авиаотряд 9-й армии (бывший 1-й Южный), которым командовал Казимир Рудзит.

25-го апреля летчики этого отряда впервые бомбили Новочеркасск. В налете участвовали пилоты Жемчужин на «Ньюпоре» и Павлович с летнабом Лейландом на «Сопвиче». Налет был специально приурочен к празднику Пасхи. Рассчитав время по церковным книгам, «красные орлы» появились над Соборной площадью города как раз в момент начала крестного хода. На огромную толпу молящихся, состоящую в основном из стариков, женщин и детей (поскольку большинство мужчин призывного возраста находилось на фронте), обрушились бомбы. Десятки человек были убиты и ранены. Командование Южного фронта высоко оценило «блестящую» операцию, наградив всех ее участников золотыми часами. Уже через несколько дней восторженный отчет о бомбардировке лег на стол В.И. Ленина.

Вскоре красная авиация на Нижнем Дону пополнилась 37-м отрядом (летчики Жуков, Михалюк и Шнель), прибывшим в станицу Семикаракорскую. В первой половине мая экипажи 15-го и 37-го отрядов вели разведку, несколько раз бомбили Новочеркасск и Ростов.

В начале мая два белогвардейских авиаотряда, принадлежавшие Донской и Кубанской армиям, перебазировались на восточный участок фронта, где назревали решающие события. Здесь готовилась к наступлению 10-я армия красных. Белые же, помня, что лучший вид защиты – нападение, решили нанести упреждающий удар. Благодаря авиаразведке им было известно все о расположении передовых частей и резервов противника. 20 мая корпуса генералов Улагая и Покровского при поддержке с воздуха форсировали реку Маныч в районе станицы Великокняжеской и сбили с позиций передовые части 10-й армии. В ответ красные бросили в бой кавдивизии Буденного и Думенко. Именно они и стали на следующий день главной целью белых летчиков. Деникинские аэропланы неожиданно атаковали колонны конницы на марше. Бомбы и пулеметный огонь повергли в панику многотысячные массы всадников, абсолютно не готовых к отражению воздушного удара. Искать спасения на открытой равнине было негде. Испуганные лошади носились по степи, сбрасывали седоков и топтали упавших.

Израсходовав боекомплект, экипажи возвращались, быстро грузили бомбы и снова шли на взлет. Атаки следовали одна за другой. К вечеру деморализованная красная конница частично рассеялась, частично повернула обратно. Таким образом, впервые в Гражданской войне авиация показала, на что она способна при правильном выборе цели и умелом использовании. Всего десяток самолетов фактически «вывел из игры» две полнокровные дивизии. Одновременно с этим другие белые аэропланы «утюжили» пехоту неприятеля, заметно облегчая работу своим наземным войскам. В одной из штурмовок был легко ранен выстрелом с земли командир 1-го Кубанского авиаотряда полковник В.М. Ткачев.

22 мая белогвардейцы, проходя по местам вчерашних бомбежек, удивленно смотрели на разбросанные по степи десятки людских и лошадиных трупов. Такого от «летунов» мало кто ожидал. В тот же день конница генерала Врангеля взяла Великокняжескую. Пленные красноармейцы, все как один, говорили, что без «еропланов» белым ни за что не удалось бы так легко и быстро взломать фронт.

25-го в сальских степях развернулось генеральное сражение белогвардейцев с главными силами 10-й армии. Два дня у станицы Ремонтная кипели ожесточенные бои, то и дело переходящие в рукопашные схватки. Исход битвы решил фланговый охват советских позиций 2-м Кубанским конным корпусом. Понеся большие потери, красные начали отходить на северо-восток. Под натиском казачьей кавалерии отступление быстро превратилось в бегство. Казаки, не давая передышки, гнали противника почти до самого Царицына.

Конница генерала Мамонтова настолько увлеклась преследованием, что напрочь оторвалась от тылов и утратила связь с другими частями. На поиски лихого генерала пришлось даже высылать аэроплан. Пилот Багровников и летнаб Куллама вылетели на «Вуазене» вслед за рвущимися к Волге казаками. Они довольно быстро отыскали мамонтовцев в калмыцкой степи, вручили пакет от командования и с ответной депешей улетели обратно. Пока не наладилось регулярное наземное сообщение, такие полеты совершались еще не раз.