Майн Рид - Андрей Танасейчук Страница 45
Майн Рид - Андрей Танасейчук читать онлайн бесплатно
К марту 1849 года первый роман Майн Рида был завершен, но роман с некой «обладательницей голубых глаз» — явно не первый и уж точно не последний в жизни писателя — еще продолжался. Как утверждает Пайатт, после того, как его друг поставил последнюю точку в рукописи, только это обстоятельство и удерживало деятельного капитана в их доме. Лишь убедившись в бесплодности дальнейших ухаживаний, Рид покинул Мак-о-Чи, «устремившись на поиски новых приключений». Так это было в действительности или нет, оставим на совести Донна Пайатта. Но то, что Рид на всю жизнь сохранил благодарность своему другу за те месяцы, что дали ему возможность дописать роман и, по сути, состояться как писателю, — не подлежит сомнению. Пайатт в своих мемуарах припоминает стихотворение, которое Рид сочинил на станции, ожидая поезда, что унесет его на восток, и вложил в конверт с благодарственным письмом хозяину. Не будучи уверен в собственных версификаторских способностях, как, впрочем, и в безусловном поэтическом даре Рида, автор не приводит это стихотворение, адресуя заинтересовавшихся к книге вдовы писателя, где его строки приведены полностью. Вне зависимости от художественных достоинств, стихотворение друга тронуло сердце Пайатта, и в своей статье он не скрывает этого. «Между этим прощанием, — вспоминает Донн Пайатт, — и нашей следующей встречей минуло почти двадцать лет. Майн Рид преуспел и прославился, потратил свое состояние на строительство мексиканского ранчо в Англии, а я, продолжая вести все тот же образ жизни, только начинал пользовать свое перо как средство к существованию. Он поседел, но по-прежнему был крепок и элегантен и жил со своей очаровательной крошкой-женой в комнатах на Юнион-сквер в Нью-Йорке. Я рассказал ему, что наш старый дом в Мак-о-Чи обветшал и почти разрушился и что из того малого семейного круга, о котором он с таким теплом вспоминал, остался лишь я один. Это его так опечалило, что я предложил ему выпить бутылку вина, и он повел меня в подвальчик на Бродвее, где мы вместе выпили не только бутылку, но за ужином осушили еще несколько».
Упомянутая Донном Пайаттом печальная встреча состоялась в 1869 году, но до нее оставалось еще 20 лет, и все прискорбные, как, впрочем, и очень многие радостные события в жизни нашего героя еще не свершились, а были впереди.
Из Огайо поездом Майн Рид отправился в Нью-Йорк. Видимо, он испытывал легкую грусть от неудачи на сердечном фронте, но, думается, можно утверждать, что в собственное будущее он, тем не менее, вглядывался с надеждой и оптимизмом. Он написал свой первый роман, о котором сам был весьма высокого мнения. У него не было необходимости ходить по издателям, уверяя в необходимости и выгоде издания романа. Напротив, имелась твердая договоренность с нью-йоркским издателем А. Таунсендом о публикации «детища».
Роман «Военная жизнь. Приключения офицера легкой пехоты» (достоверно неизвестно, но, судя по всему, на таком заглавии настоял издатель) вышел в издательстве А. Таунсенда через несколько месяцев после завершения. Неизвестна величина гонорара, который Рид получил за свою работу, но в ту относительно благополучную в финансовом смысле пору его существования, видимо, это не было столь важно — куда важнее было самоощущение: он опубликовал роман и приобрел уверенность, что состоялся как писатель.
Возвращение в Нью-Йорк, выход романа из печати, — казалось бы, все это предполагало в недалеком будущем успешную литературную карьеру — новые публикации, гонорары, известность и т. п. Но в жизни Майн Рида происходит очередной резкий поворот: начинающий, но уже полагающий себя профессионалом, писатель вдруг окунается в политику, причем в политику европейскую и политику самого что ни на есть радикального свойства. Вдова писателя в своей книге мимоходом (буквально одной строкой) упоминает о том, что в Нью-Йорке ее супруг познакомился с «немецким патриотом Фредериком Хекером». Вместе с ним и несколькими соратниками уже 27 июня 1849 года он «отплыл из Нью-Йорка на пароходе «Камбрия», королевской почтовой линии». По ее словам, во главе набранного в Нью-Йорке легиона революционеров-добровольцев Рид поспешил на помощь баварской революции. Хотя «хождение Рида в революцию» не имело для писателя «революционных» последствий, этот эпизод важен для адекватного восприятия его личности. Отразился он и в судьбе литератора. Зададимся вопросами: что привело романиста в ряды европейских революционеров-радикалов и как это произошло?
Несмотря на то, что Рид был человеком весьма либеральных убеждений, его мало интересовала европейская политика, если она не была связана с его родиной — Ирландией или с Великобританией в целом. В этом нет ничего необычного: и в наши дни жители «островов» мало интересуются тем, что происходит на «континенте», если это напрямую не касается Британии. За годы, проведенные Ридом в Соединенных Штатах, Европа и европейские проблемы если и не превратились для него в нечто эфемерное, то явно отдалились. Но, возвратившись в Нью-Йорк весной 1849 года, Рид оказался в гуще событий, напрямую связанных с европейской политикой.
После поражения революций в Саксонии, Бадене, Пруссии, других немецких государствах германские революционеры превратились в изгнанников, и значительная их часть перебралась за океан — в США. Из них подавляющее большинство осело в Нью-Йорке и развило здесь большую активность: они создавали организации, собирали пожертвования, устраивали демонстрации, шествия и митинги. Американские власти не препятствовали этой деятельности. Почти все рассматривали свою эмиграцию как нечто временное и собирались вернуться на родину, как только позволит обстановка. А обстановка 1848–1849 годов, когда то в одной, то в другой части Европы вспыхивали восстания и разгорались революции, усиливала эти настроения. Среди вынужденных эмигрантов особое место занимал Фридрих Геккер [29]. Пожалуй, среди них он был наиболее заметной и даже в чем-то романтичной фигурой. Да и как могло быть иначе? Образованный юрист (он закончил Гейдельбергский университет), пламенный оратор, талантливый организатор, яростный республиканец и сторонник объединения Германии, он в марте 1848 года возглавил революцию в Бадене, провозгласил Германскую республику и призвал народ к оружию. Несмотря на безусловную революционную харизму, полководцем он оказался никудышным, и его отряды были разбиты вторгшимися в Баден баварскими и вюртембергскими войсками. Чудом ему удалось избежать смерти. После долгих скитаний и нескольких месяцев нелегального положения Геккер добрался до Нью-Йорка и развил здесь бурную деятельность, вербуя добровольцев в создаваемый им «революционный» легион.
Вдова Рида утверждала, что легион формировался для участия в баварской революции, а затем, после известий о ее поражении, был якобы «переориентирован» вождями на помощь революции венгерской. Едва ли это могло соответствовать действительности. Если в «баварскую» версию можно еще поверить, то «венгерская» явно не выдерживает критики. Судите сами: если границ Баварии, в принципе, можно было достичь относительно беспрепятственно, очутившись на территории довольно лояльной к германским революционерам и пограничной с Баварией Франции, то для того, чтобы попасть в Венгрию, необходимо было не только пересечь территорию Франции, но и миновать, по меньшей мере, четыре границы: Бадена, Вюртемберга, Баварии и Австрии. Если вспомним о том, что многие из легионеров были весьма нежелательными Дерсонами в этих государствах (многие разыскивались как государственные преступники и были заочно осуждены), то станет понятно, что план этот не мог быть осуществлен даже теоретически. К тому же не следует забывать, что подавляющее большинство легионеров были немцами, которых мало интересовало то, что происходит за пределами Германского союза. Скорее всего, Геккер и его товарищи имели совершенно иные цели, и наиболее вероятной из них представляется вторжение легиона на территорию родного для него герцогства Баден. На это, кстати, «указывает» и сам Рид: в автобиографическом романе «Жена-дитя», опубликованном через 20 лет после событий (в 1868 году), писатель говорит, что легионеры собирались «принять участие в борьбе, начатой в Бадене и Палатине [30]». В оправдание вдовы Рида стоит сказать, что едва ли она специально перечитывала этот роман четверть века спустя после его выхода в свет, когда писала свою книгу о муже.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments