Песни китов - Владимир Шпаков Страница 45

– Так на что жать-то? На это?

Мичман Тимощук указывал на кнопку управления носовой сходней, что вызывало гомерический смех Жарского.

– Ага, жми! Чтобы на полном ходу воды нахлебаться и сразу под воду! А что? «Кашалот» – он же нырять должен, а не летать, аки птица небесная!

– Извините, перепутал… – багровел моряк.

– Рогов, почему плохо обучаешь личный состав?! Хорошо, защита от дурака предусмотрена, но не ровен час…

Приставленный мичман, по идее, обязанный давно освоить систему, до сих пор в ней путался. Да и остальные путались: уровень техники был такой, что мозги выпускников военных училищ буквально вскипали в процессе ее освоения.

Между тем «Кашалот» резвился и поигрывал мускулами, не обращая внимания на человеческий фактор. Сдаточный капитан словно брал реванш за тихоходную буксировку в Кронштадт, гоняя корабль на таких скоростях, что и не снились обычным плавсредствам.

– Ты как пацан… – усмехался Палыч, глядя на Булыгина, хотя было видно: бригадир доволен. Недоволен был капитан первого ранга Востриков, который номинально командовал кораблем, но за штурвалом сидел редко. Небольшого росточка, верткий и нервный, Востриков расхаживал по рубке, то и дело прикладывая к глазам бинокль или бессмысленно пялясь в экран локатора.

– Не понимаю, – бормотал он, – почему в рубке посторонние?!

Бригадирские брови тут же ползли вверх.

– Это кто посторонний?! Мы?! Да ты, сынок, еще под стол пешком ходил, когда я такие корабли клепать начал! И они, – Палыч указывал на итээров, что толпились в святая святых, – не посторонние, потому что своими ручками здесь все сделали! Короче, командовать будешь, когда госиспытания пройдем!

Униженный каперанг покидал рубку, что полностью развязывало руки штатским, получившим такую классную игрушку, как летающий суперскоростной корабль. Любимым развлечением были гонки вдоль береговой линии – там, где к заливу выходило Приморское шоссе с мчащимися по нему «Жигулями» и «Волгами». Булыгин приноравливался к режиму самой быстрой машины, шел с ней вровень, когда же замечал, что водила прибавляет (азарт!), тоже прибавлял. Скорость автомобиля во время гонок могла дойти до 140–150 километров в час, и все равно корабль, наигравшись, как кошка с мышкой, с легкостью вырывался вперед, чтобы скрыться в облаке мелких водяных брызг…

«Кашалот» пересекал Финский залив, затрачивая на это не часы, как другие корабли, а минуты: тесноватая была акватория. Вырваться на простор Балтики, однако, мешал приказ не покидать территориальные воды. Как покинешь, когда не пройдены испытания с полной загрузкой техники?

Теперь корабль базировался на полигоне: нарезвившись, перед закатом он выползал на пустынный песчаный пляж возле Приморска, где и проводил ночь. Из расположенной неподалеку воинской части должны были прибыть тяжелые танки для загрузки внутрь, но техника по каким-то причинам задерживалась, и сдатчики коротали время в меру изобретательности. Гусев зачастил в лес, откуда приносил грибы и незабываемые впечатления.

– Здесь же запретная зона, – говорил, развешивая сушиться боровики. – Грибников нет, поэтому дары леса хоть косой коси! А еще тут остатки укреплений финских, ну, линия Маннергейма. Если хотите, могу показать.

А Жарский полюбил удить рыбу с камней. Раздобыв где-то снасти, он прыгал с валуна на валун, чтобы оказаться подальше от берега, закидывал удочку и стоял, как статуя, до темноты. Его трофеи были скромнее, нежели гусевские, но тут важен был сам процесс. Рогов же увлекся фотографированием, причем подпольным. Он давно мечтал сделать несколько эффектных кадров «Кашалота», и вот наконец представилась возможность, каковой не было ни на стапеле, ни в Кронштадте. Секретный, как ни крути, объект, а значит, фото нужно делать в таком же секретном режиме.

Рогов прогуливался вдоль берега, швыряя камушки в воду, всем своим видом изображая безмятежную праздность. Когда же убеждался, что за ним не наблюдают, доставал «ФЭД» из-под куртки и, направив объектив на корабль, нажимал кнопку спуска. Он фотографировал от живота, не прикладывая аппарат к глазам (что было бы наглостью), но надеялся на хорошее качество снимков. Хотелось оставить память о своем первом корабле, красавце «Кашалоте», который особенно выигрышно смотрелся именно на берегу. Серая громада, выползшая из моря, выглядела сюрреалистически. Это действительно был морской зверь, улегшийся брюхом на песок, чтобы передохнуть, а завтра опять подняться над землей, вздымая тучи песка, и уйти бороздить родную стихию…

В обеденное время, когда корабль пустел, удалось сделать несколько снимков прямо на борту (жаль, света было маловато). А вскоре ему посчастливилось снять единственную в своем роде сцену.

Пляж, на котором ночевал «Кашалот», с одной стороны ограничивался водой, с другой – плотной стеной хвойного леса. И когда однажды утром из-за елок на желтый песок выехали танки, очевидцам стало не по себе. Вроде технику ждали, даже ругали танкистов, мол, кота за хвост тянут, однако шеренга боевых машин, ощерившихся пушками, пугала: казалось, на морского зверя решила напасть стая зверей сухопутных, и на чьей стороне окажется перевес, было непонятно.

По счастью, фотоаппарат был заряжен: Рогов сфоткал технику на исходной позиции, на пути к кораблю, а «флагманский» танк удалось снять на сходне, когда тот заползал в танковый трюм. Эти звери, по замыслу создателей, должны были жить в симбиозе. Есть рыбы, что вынашивают мальков во рту; вот и здесь наблюдалось что-то похожее: базируясь в чреве корабля, танки могли выползать на берег, но в случае чего имели возможность нырнуть обратно в корабельную пасть.

Когда Рогов взошел на борт, машины крепили тросами к специальным скобам, а экипаж уже знакомился с танкистами. Черные и цвета хаки военные общались с шутками-прибаутками, как и положено представителям разных родов войск.

– Не утонем вместе с вами?

Танкисты озирали темный объем огромного трюма.

– Нет, – отвечали военморы, – не утонете. Разобьетесь – мы же летающий корабль!

За шутками прятались реальные происшествия: на «Косатках», говорили, БМП во время шторма запросто рвали крепления, круша все на своем пути, – и людей давили, и обшивку пробивали. А одна на всех беда (пусть пока гипотетическая) сближает, как ничто другое.

Штатские тоже внесли свою лепту в процесс сближения, выкатив спирт, по достоинству оцененный командиром танкового подразделения Корягиным. Коренастый майор с обветренным красноватым лицом крякнул, когда поднесли, и пробормотал:

– Сила…

– «Шило», – поправил Гусев. – Еще порцию?

– Ребят моих угостите, они из машин несколько часов не вылезали…

Следующий выход в залив был самым серьезным – «Кашалот» испытывался при полной загрузке техникой. И прошло испытание блестяще. Тяжеленные машины лишь слегка подрагивали, натягивая стропы крепления, ни одна даже с места не сдвинулась. А сам корабль, казалось, и не заметил, что проглотил сотни тонн брони, по-прежнему порхая над волнами и обгоняя несущиеся на полной скорости автомобили.