Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов Страница 45

Вопрос: Была ли необходимость отводить 5-ю армию за Днепр с учетом того, что немецкие войска заняли территорию к юго-востоку от Киева до устья Днепра?

Ответ: Такой необходимости не было…

Вопрос: Существовала ли связь между 5-й армией и силами красных, действующими в районе Мозырь — Гомель?

Ответ: Конечно, 5-я армия была постоянно в курсе дела относительно изменения положения в 21-й армии (штаб в Гомеле).

После образования 3-й армии (штаб-квартира северо-западнее Мозыря) с ней поддерживалась связь, поскольку она теперь стала непосредственным соседом 5-й армии. (Последующее существование Центрального фронта в Гомеле и порядок подчиненности, в частности, в этом районе, были генералу не вполне ясны.) Таким образом, армия была постоянно в курсе дела относительно изменения ситуации в районе Мозырь — Гомель.

Вопрос: Каково было намерение красных в этом районе?

Ответ: Намерение было — защищать территорию вокруг Мозыря, Днепр под Рогачевом и Сож, далее к востоку.

Вопрос: Было бы необходимо отводить армию, если бы это намерение можно было реализовать?

Ответ: В этом не было никакой необходимости. Кроме того, для отступления не было принято никаких мер и не было указаний на этот счет. Больше того, я ссылаюсь на уже упоминавшуюся благоприятную фланговую позицию армии.

Вопрос: Как оценивалось положение 5-й армии, когда в середине августа сложилось неблагоприятное положение для красных в районе к северу от Гомеля?

Ответ: Положение 5-й армии стало в высшей степени неблагоприятным. Однако уход за Днепр не был бы необходим в том случае, если бы можно было удержать Гомель. (Генералу, в частности, был известен тот факт, что в “котле” в районе Жлобин — Рогачев была уничтожена вся 21 -я армия, за исключением остатков двух дивизий. Он считал за промах со стороны командования 21-й армии, что для защиты Гомеля не нашлось по крайней мере одного корпуса. Он неоднократно задавал вопрос, какой корпус оборонял Гомель.)

Вопрос: Почему советская 3-я армия отошла из района между Припятью и Березиной за Днепр в направлении Чернигова?

Ответ: По той же причине, что и 5-я армия: потеря Рогачева и Гомеля.

Вопрос: Когда был получен приказ об отступлении 5-й армии?

Ответ: 19 или 20 августа. (Сначала генерал не мог вспомнить точно.)

Во всяком случае, в течение 24 часов после взятия Гомеля. (В ответ на уточнение, что Гомель был взят 19 августа.) Тогда приказ, вероятно, поступил 20-го утром, а отступление происходило в следующую ночь, т.е., наверное, с 20 на 21 августа.

Вопрос: Просила ли 5-я армия разрешения на это отступление?

Ответ: Нет, такой просьбы не было.

Вопрос: Были ли сделаны приготовления к отступлению, учитывая изменение положения под Гомелем?

Ответ: Нет, приготовлений такого рода не было.

Вопрос: Получала ли армия информацию из штаба фронта о неблагоприятном развитии событий под Гомелем?

Ответ: Нет, тогдашняя ситуация была известна армии за счет собственной связи с 3-й армией. (Вновь и вновь обнаруживается, что даже высшее командование не имело достаточной информации об общем положении дел.)

Вопрос: Еще раз: до взятия Гомеля обдумывалось ли каким-то образом отступление за Днепр?

Ответ: До взятия Гомеля возможность отступления за Днепр не обдумывалась. Напротив, существовал категорический приказ безусловно удерживать позицию, которую занимала армия.

Вопрос: Какова была цель отступления 5-й армии за Днепр?

Ответ: Причина заключалась в сокращении линии фронта.

Вопрос: Каков был участок отступления 5-й армии?

Ответ: Армия отступала севернее Тетерева. Для этого у нее были две переправы через Днепр — близ Навозы и железнодорожный мост юго-западнее Дымерки.

Вопрос: Какую задачу получила армия по достижении Днепра?

Ответ: Задача состояла в обороне Днепра на участке Лоев — Новый Глыбов.

Вопрос: Какие задачи имели 3-я или, соответственно, 21-я армии?

Ответ: Не знаю. Было известно только, что и 3-я армия начала отступление.

С 21-й армией никакой связи не было».

Из дальнейших вопросов и ответов выясняется следующее: против немецкого удара на Гомель были брошены два стрелковых корпуса: XXXI — северо-западнее и XV — севернее Чернигова. Они должны были держать линию фронта на участке Лоев — Репки — Крюков. Об отступлении и местонахождении 3-й армии никаких подробностей не было известно.

XV стрелковый корпус оказался не в состоянии сдержать немецкое наступление. Он был отброшен к Чернигову.

Фактически XV стрелковый корпус был разбит севернее Чернигова. Намерения воспрепятствовать немецкому удару по Чернигову, имея на фланге XXXI стрелковый корпус северо-западнее Чернигова, не было.

Предотвращение немецкого удара за Днепр на Остер близ Окуниново было задачей не 5-й армии, а примыкающей с юга 37-й армии. В это время главные силы 5-й армии еще отступали за Днепр под Навозом и Дымаркой. Позже южное крыло 5-й армии силами 228,131 и 124-й стрелковых дивизий принимало участие в контрнаступлении на немецкий предмостный плацдарм на Днепре под Окуниново.

В результате продвижения к Чернигову немецких сил с севера от намерения оборонять Днепр пришлось отказаться. Отныне было решено защищать Десну. Это намерение также оказалось невыполненным из-за неожиданной потери Десны к востоку от Чернигова.

Достаточных сил для возвращения немецкого предмостного плацдарма восточнее Чернигова больше не было. Отступая за Десну юго-западнее Чернигова, XXXI корпус понес большие потери.

Штаб 5-й армии находился вначале в Андреевке, а затем в Напоровке.

До этого места протокол допроса был еще раз дословно в переводе на русский прочитан генералу П. (за исключением предложений в скобках), дополнен и в целом одобрен им…

Далее к вышеизложенному документу прилагался следующий текст:

«Командующий русской 5-й армией генерал-майор Потапов представляет собой личность, которой нельзя отказать в почти солдатской выправке. Во всяком случае, он резко выделяется среди ранее взятых в плен высших русских офицеров своим внешним видом и внутренней сдержанностью. Он родился в 1902 г. в окрестностях Москвы. В 1919 г. он вступил в вооруженные силы. Начинал он простым солдатом в Красной армии и прошел хорошую школу. Служил он в кавалерии. С января 1941 г. он — командующий русской 5-й армией.

Когда в начале беседы речь зашла о высших русских офицерах, генерал подчеркнул, что с начала реформы Тимошенко высшие командиры в русской армии, в общем, не менялись. И во время войны прежние генералы, за немногими исключениями, были оставлены на своих постах. Ответить на вопрос, находятся ли в высшем военном руководстве евреи, он, по его словам, не может, поскольку это ему неизвестно. Зато имеется много евреев на высших гражданских постах. На вопрос, находится ли офицерский корпус в определенной позиции к занятию высших государственных постов евреями, генерал также не мог дать прямого ответа, так как офицеры не имеют возможности высказывать свою позицию по этому вопросу. Что касается доли евреев-комиссаров в армии, ему известно, что евреи составляют приблизительно 1% от всех комиссаров. Отношение офицеров к комиссарам вполне хорошее и товарищеское. Это необходимо уже потому, что вопреки существующему, видимо, у немцев мнению, военный командир части также несет ответственность за политико-воспитательную работу в войсках. Во всяком случае, до настоящего момента не было ничего известно относительно желаний изменить прежнее положение комиссара. Что касается отношения к комиссарам со стороны солдат, оно также вполне хорошее. Если военнопленные высказываются в противоположном смысле, происходит это, по-видимому, оттого, что они ведут себя именно как военнопленные. Во всяком случае, в войсках было так, что практически жестокие приказы гораздо чаще исходили от офицера, чем от комиссара.