"Вставайте, братья русские!" Быть или не быть - Виктор Карпенко Страница 45

Хан Неврюй оказался низеньким, толстеньким, смуглым, улыбчивым человеком. Ходил он важно, возложив руки на солидный живот, говорил быстро, и разобрать слова, сказанные им, было сложно. Толмач боярина Дмитрия Фроловича часто путался в них и изрядно перевирал. Но общий смысл был ясен: хан отдает свою дочь Газель за князя Глеба Васильковича. Калым за невесту хан назначил умеренный, сам же в приданое, и это уже по русскому обычаю, дал немало: одних чистокровных арабских скакунов выделил семь десятков, посуды, мехов, одежды всякой женской нагрузил пять возов, а также слуг, все больше русских полонянок, три десятка и сотню нукеров личной охраны.

Сговор отпраздновали кумысом, хмельным медом и ромейским красным вином. Невеста так ни разу не появилась.

— Только мужу откроет лик, — пояснил хан, — а там уж князь Глеб решит, с открытым ей лицом ходить или прикрываться.

На пиру по поводу сговора присутствовал в составе своеобразной свиты боярина Дмитрия и Андрей. Темника Котыя ему показали. В отличие от многих окружавших хана Неврюя монголов он был высок, грузен, налит недюжинной силой. Небольшая обритая голова его была крепко посажена на бычью шею. Глазки маленькие, быстрые, настороженно смотрят из-под нависающих бровей. Темник Котый медлителен, но эта медлительность кажущаяся, и Андрей распознал это.

«Темник силен и опасен, и взять его будет непросто», — размышлял Андрей, разглядывая своего врага. Пожалуй, он был единственным из пирующих, который пил лишь воду. А когда гости начали расходиться, Андрей проследил дом темника Котыя.

Отъезд на Русь был назначен через седьмицу. Хан для гостей устроил соколиную охоту, а через два дня — охоту на волков. Сам-то он не очень любил гоняться по степи за волками, но для гостей нукеры согнали в ложбину до трех десятков серых, пресекая любые их попытки вырваться из кольца всадников.

— Оставим эту забаву молодым, — предложил хан, и боярин Дмитрий охотно согласился. Убить волка плеткой, в кончик которой вплетен острый железный шип, на скаку было непросто. Монголы этому учились с детства, и соперничать с ними на Руси мог не каждый, тем более боярин Дмитрий, который волков-то видел лишь издали да уже остывшего зверя среди трофеев удачливых охотников.

Андрей в волчьих гонах ранее не участвовал. Но от ханской охоты не отказался. Его интересовал не волк, а волчище о двух ногах, возвышающийся словно скала, на низкорослой монгольской лошадке. Темник Котый бахвалился, всем показывая пять растопыренных пальцев, мол, за ним пять волков.

Медленно, разворачиваясь в лаву, более сотни охотников и их слуг направились к ложбинке. При их приближении нукеры разорвали круг, выпуская волчью стаю. Три десятка серых устремились в образовавшийся проход. Охотники, увидев добычу, оглашая степь улюлюканьем и свистом, обгоняя ветер, кинулись вдогон зверям.

Волчья стая растекалась по степи, и так же охотничья лава дробилась на несколько групп преследователей, которые тоже делились, увлекаемые волчьими хвостами.

Андрей, чуть отстав, не теряя из виду темника Котыя, не без интереса наблюдал за охотой.

Охотник гнал волка довольно долго и, даже настигнув его, не сразу наносил удар. Смертельный удар плетью был всего один. Нанеся его, он или оставался возле поверженного зверя, или гнался за следующим серым, а трофей забирали следовавшие за охотником слуги.

Темник Котый был умелым охотником. Уже три волка остались лежать на его пути, но он показал пять. Котыю повезло. Стая из пяти серых, за которыми он гнался, не разделилась, а следовала монолитно. Впереди стелился по степи самый большой, матерый волчище, четверо попарно следовали за вожаком. Темник уже настиг стаю, еще мгновение — и будет нанесен смертельный удар, но волки повели себя странно: вожак продолжал, не снижая бега, следовать по прямой, а его собратья неожиданно ушли вправо и влево. Темник видел вожака, большого, почти черного, со вздыбленной на холке жесткой шерстью, и следовал за ним. Увлекшись гоном, он не заметил, как четыре серых собрата, описав дуги, вернулись, и уже они гнались за охотником. Настигнув темника, они с обеих сторон прыгнули на него. Удар волка, что шел слева, был настолько силен, что сбил Котыя с лошади. Только сейчас, оказавшись на земле со вцепившимся в бок волком, темник понял, что произошло. Вожак вернулся и, чуть припадая на левую переднюю лапу, пошел по кругу, сужая его и приноравливаясь к прыжку. Темник увидел подъезжавшего Андрея и закричал. Даже не зная языка, было понятно, чего хочет темник. Но Андрей лишь покачал головой и, развернув коня, медленно поехал в сторону начала гона. И это послужило своеобразной командой для волчьей стаи. До Андрея донесся дикий животный крик темника Котыя… Последний предсмертный крик!

Враг, за жизнью которого он приехал, умер страшной смертью. Но радости от этого не было. Пустота, заполнившая его сердце, стала еще более глубокой. В Сарае его больше ничто не удерживало, можно было возвращаться на Русь.

На следующий день Андрей рассказал боярину Дмитрию о том, кто являлся его кровным врагом и что произошло на охоте.

— Господь рассудил верно: волк от волков и смерть принял. Куда же ты теперь? — спросил боярин Андрея.

— Вернусь в Городец-Радилов. Коли позволишь, вернусь на Русь с тобой.

— Буду только рад. Лучшего товарища в дальнюю дорогу не сыскать. И воины твои хороши. Путь долог, всяко может быть, а тут полторы сотни мечей…

— Спасибо тебе, Дмитрий Фролыч. Будь в надеже, до Рязани располагай и мной, и моими людьми как мыслишь.

О смерти темника Котыя Андрей рассказал своей ватаге. Выслушали молча, с пониманием. Только самый молодой из ватажников с сожалением произнес:

— Привести бы злодея в Городец да отдать бабам в закланье… Но чего уж тут, Господь рассудил по-своему.

— Куда же мы теперь? — спросил кто-то из ватажников.

— Домой, — был ответ.