От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард Страница 44

Уменьшение числа детей, рожденных одной женщиной, ведет к уменьшению смертности от родов. Это уменьшение, однако, не улавливается статистикой числа матерей, умерших на тысячу рожденных детей, хотя именно ее используют для оценки смертности от родов. Такая статистика не показывает истинную материнскую смертность. Эта смертность зависит от числа рожающих детей женщин, и окончательная ее оценка зависит от числа детей, рожденных одной женщиной. Если на тысячу рожденных детей умирают пять женщин, то материнская смертность может составлять пять, десять или пятнадцать случаев смерти на тысячу женщин в зависимости от того, рожает женщина одного, двух или трех детей. Таким образом, для матерей число рожденных детей является таким же важным фактором опасности деторождения, как и число смертей на тысячу рожденных детей. Эпидемии, помимо того что они сами по себе уменьшают среднюю продолжительность жизни, косвенно повышают также и опасность деторождения, так как заставляют женщин рожать больше детей. Следовательно, борьба с эпидемиями является важным фактором снижения смертности от родов.

Когда-то болезни считались Божьим наказанием человека за его грехи. Даже сегодня в законодательных актах некоторые виды катастроф и бедствий определяются как «деяния Бога». Это определение относится обычно к таким бедствиям, как ураганы или извержения вулканов. Точно так же моровые поветрия и губительные эпидемии рассматривались как излияния гнева мстительного божества. Эпидемии считались, как уже было сказано, воздаянием за грех, и церковь учила, что эпидемии следовало принимать со смирением. Иов приписывал свои бедствия стрелам Всевышнего. Боккаччо, описывая чуму 1348 года во Флоренции, выразил преобладавшую в то время веру в причину такого мора. Боккаччо пишет: «Такова была жестокость Неба, а возможно, и людей, что в городе погибло до ста тысяч душ». Мартин Лютер говорил: «Мор, лихорадка и другие тяжкие болезни суть не что иное, как козни дьявола». В 1495 году император Максимилиан обнародовал эдикт, в котором утверждал, что «новая французская болезнь», сифилис, была Божьим наказанием за грехи. Два века спустя в Новой Англии Коттон Матер увидел в той же болезни наказание, «которое справедливый суд Божий приберег для нашей эпохи». В предыдущей главе уже было сказано, что шотландское духовенство считало оспу «наказанием от Бога».

При вере в божественное происхождение эпидемий средствами профилактики, естественно, служили молитвы, заклинания, колдовство и принесение в жертву животных и даже людей – для того, чтобы умилостивить разгневанное божество. По мере развития цивилизации вера в божественное происхождение эпидемий постепенно уступает место убеждению в том, что эпидемии возникают благодаря космическим катаклизмам. Даже в Новое время такие события, как лунные и солнечные затмения, кометы, землетрясения и мощные приливы, рассматривались как предвестники грядущих эпидемий. Только сравнительно недавно мы поняли, что не болотные испарения и не ночной воздух являются причинами болезней. Так как космические катаклизмы неподвластны человеку, единственное спасение от эпидемий люди снова искали в религии. Если религиозное рвение не помогало, то люди, естественно, пытались просто бежать прочь от заразы. Эти попытки, несмотря на свою массовость, были плохо организованы. Люди бежали и прятались от чумы, как бегут и прячутся от бури. Люди избегали больных, так как они были осязаемым свидетельством того, что в этом месте пролился губительный дождь болезни, или того, что из этого места дует удушающий ветер заразной болезни.

ЗАБОЛЕВАЕМОСТЬ И СМЕРТНОСТЬ В ЧУМНОЙ ГОД

Отчет о смертности за неделю с 15 по 22 августа 1665 года. За эту неделю был крещен 171 новорожденный младенец, а умерло 5568 человек, из них 4237 от чумы. Причины смерти определяли в каждом случае пожилые женщины, которые по поручению приходских властей осматривали каждый труп. Можно себе представить, какой произвольной была такая «диагностика». В большинстве случаев это были не более чем догадки. Во времена чумы единственная надежная статистика причин смерти касалась несчастных случаев и казней. В данном отчете, однако, нет данных о казнях, так как судьи и палачи во время эпидемии остались без работы, ибо все заключенные – и те, кто ждал суда, и те, кто был приговорен к смерти, – умерли от чумы

Вера в сверхъестественное происхождение болезней с неизбежностью ограничивала профилактику сферой религии. Медицина не была профилактической, ее уделом оставалось лишь искусство врачевания. Медицина играла вспомогательную роль, выступая помощницей богословия. Медицина пыталась облегчить страдания тех, кого священники и монахи не смогли уберечь от заразы. Часто одни и те же люди совмещали религиозные и медицинские функции. Это соединение медицины и богословия существовало с древнейших времен. Это сочетание – в той или иной форме – было характерно и для египетских жрецов, и для шаманов североамериканских индейцев. Мистер Уорд, викарий Стратфорд-он-Эйвона, писал в XV веке: «… во времена Ричарда II врачи и священники не разделялись, ибо Тайдмен, епископ Ландафа и Вустера, был одновременно врачом Ричарда II». Томас Тэчер, первый священник Старой Южной церкви Бостона, написал первый медицинский трактат, опубликованный в Соединенных Штатах. Фанатичный Коттон Матер не был врачом, но тем не менее занимался, помимо богословия, лечебной практикой в Массачусетсе. Будучи в первую очередь священником, он, естественно, видел причины болезней в наказании за грехи. Матер пишет: «Болезнь на деле есть бич Божий за грехи человеческие». В своих заметках по поводу лечения детей он так подбадривает убитую горем мать больного ребенка: «Подумай, какое прискорбное воздействие греха! Это увечное дитя не достигло еще возраста познания и не могло содеять грехопадения, подобного Адамову. Но, несмотря на это, грехопадение Адама навлекло вину и на ребенка. Яд древнего змия, отравивший Адама, когда тот поддался искушению, поразил весь род человеческий и посеял семя болезни, от коей страдает дитя. Господи, кто мы и кто наши дети, как не колено змиево?» Рецепт, которым Матер сопровождает этот панегирик, заключается в приеме настойки из мокриц и сороконожек. Матер пишет: «Бедная мокрица! Возьми их полфунта и залей их живыми пинтой или двумя вина». Доза этого «лекарства» – две унции два раза в день.

«ИЗОБРАЖЕНИЕ СТРАШНОЙ КОМЕТЫ»

Иллюстрация из «Хирургии» Амбру аза Паре. Кометы, особенно окруженные облаком из мечей, кинжалов, гробов и человеческих голов, считались непременным предзнаменованием чумы. Пипс в своем «Дневнике» упоминает появление кометы в декабре 1664 года. Эту комету король Карл II и королева наблюдали из окна Уайтхолла. Об этой комете было «множество толков». Комета снова появилась в феврале, а затем в марте. После этих предвестников, в июне 1665 года, в Лондоне разразилась чума

Всего два поколения назад дети носили на шеях мешочки, наполненные асафетидой. Эти мешочки были своего рода компромиссом между суеверием и медициной; мешочек носили как амулет, но заполняли лекарством. В соответствии с господствовавшей традицией лекарства выбирались самые неприятные и дурно пахнущие – они должны были отпугнуть болезнь или, по крайней мере, тех, кто эту болезнь разносил.