Последние Каролинги - Фердинанд Лот Страница 43

Несмотря на поражение, Адальберон и Герберт не потеряли надежду на освобождение королевы Эммы и епископа Асцелина. Герберт призвал императрицу Аделаиду, которую снова назвал «матерью королевств», выступить в защиту своей дочери, как поступила Феофано. Но Аделаида, казалось, вовсе не обнаружила сильной любви к своей дочери. Герберт упрашивал ее проявить участие к Эмме, которое она обычно оказывала своим близким людям; он посоветовал ей отправить к Карлу ловких поверенных, чтобы просить у него отпустить ее дочь или, по крайней мере, обменять ее на заложников. Герберт тонко заметил, что для Карла пленение Эммы совершенно бесполезно и что он упрямо задерживал ее только ради того, чтобы не показывать, что он держит ее в плену безосновательно. Эмма получила свободу только в конце декабря 988 г. По всей видимости, она удалилась в Дижон, владение ее мужа, оставленный ей, без сомнения, Гуго Капетом и герцогом Генрихом, с которыми она встретилась спустя некоторое время после своего освобождения. Эмма находилась в ужасном состоянии, она вынуждена была постоянно спасаться какого-нибудь предательства и с горечью вспоминала время, когда командовала тысячами воинов, Достоверно не известно, как в дальнейшем сложилась жизнь вдовы Лотаря.

Адальберон особенно заботился о судьбе епископа Лана. Он написал Экберту, с которым он был тесно связан дружбой, чтобы тот выслал ему войска для повторной осады (18 или 23 октября), и призывал графов Бардона и Гозилона проявить интерес к участи их несчастного пленного брата. Асцелин, сломленный заточением, обдумывал какой-то отчаянный план; возможно, самоубийство или, скорее всего, союз с Карлом. Реймский архиепископ писал ему, чтобы он и думать забыл об этом плане, и призывал набраться терпения. Он приводил ему в пример Иова и его родственника (affinis) Годфрида, советовал ему рассказывать все, что происходит вокруг него, его посланнику Ансельму, чтобы он мог оповестить своего гонца в Париже во время праздника Сен-Дени (9 октября); наконец, он ему велел остерегаться Роберта де Миси ^[224] как изменника. Некоторое время спустя Адальберон изыскал возможность, чтобы устроить Асцелину побег, конечно же, при посредничестве Ансельма. Епископ находился взаперти в башне Лана. Октябрьской ночью он спустился по веревке через окно; внизу, у крепостной стены, его уже ждала лошадь; вскочив на нее, он бежал в Компьень или Санлис к Гуго Капету. Прошел слух, что он являлся тайным сторонником Карла и поэтому спешил оправдаться. Король тотчас вернул ему свое расположение.

Повторная осада Лана началась 18 или 23 октября. На этот раз Гуго и Роберт собрали войско в восемь тысяч человек. Но, как и в прошлый раз, все это было бесполезно. Карл использовал два месяца передышки на укрепление стен, увеличение и надстройку башни и сумел оказать ожесточенное сопротивление. Наступала осень, дни становились короче, бессонные ночи утомили армию, королевскому войску снова пришлось отступить. Кроме того, Гуго Капет был занят одним очень важным делом, о котором, к сожалению, почти ничего неизвестно. Из намеков, содержащихся в переписке Герберта, можно догадаться, что на границах Франции, Бургундии и королевства Лотарингии, должна состояться встреча королей (?), для установления мира между «государствами и церквями Господа». Сначала эту встречу перенесли с января 989 г. на начало поста (со вторника 1 января на первый день поста, 13 февраля). Место, назначенное на границе трех королевств, и неясный намек Асцелина Адальберону заставляют думать, что встреча должна пыла состояться между Гуго, Робертом, Оттоном III и, возможно, Конрадом. Несомненно, короли собирались подтвердить решения, принятые в Стене 22 августа 988 года королевой Аделаидой и императрицей Феофано.

Адальберон, без сомнения, участвовал в этом проекте. 23 декабря он получил письмо от Гуго Капета, предупреждающее о том, что его посланники прибудут в Реймс 28 декабря для того, чтобы побеседовать с его братом Годфридом и одним лотарингским епископом (имя которого неизвестно) по поводу «мира князей и Церкви». Архиепископ незамедлительно передал королевское послание этому неизвестному прелату и просил его в то же время вести себя очень корректно, чтобы самому не прослыть предателем. Этот человек не прибыл на свидание, несмотря на настойчивые мольбы. Через два или три последних дня 988 г. Реймский архиепископ написал ему письмо, к которому прилагал копию первого послания и решительно спрашивал его о том, что он намеревается предпринимать.

Где-то в это же время Адальберон получил второе послание от Гуго Капета, в котором тот просил его вмешаться в дела аббатства Сен-Дени. Король желал провести там бенедиктинскую реформу ^[225] и избавиться от аббата Роберта; он желал, чтобы Реймский архиепископ сместил его с должности. Последний проявил гораздо большую осторожность, чем в делах монастыря Флери-сюр-Луар; он отказался «вносить ложь в дом другого», то есть, посягать на права Парижского епископа и главы его метрополии архиепископа Санса, и заметил, что аббат Сен-Дени занимает настолько видное положение, что необходимо торжественное согласие епископов области для смещения одного из ее аббатов. Адальберон согласился только разузнать мнение людей мудрых и религиозных и передать его на рассмотрение королю, если тот не будет торопиться со своим решением.

Положение, в котором оказался архиепископ, было не только весьма затруднительным, но оно снова становилось опасным. Ему, по-прежнему, приходилось заниматься переговорами с графами Эдом и Гербертом и одновременно отражать атаки рыцаря Дудона, вассала Герберта де Вермандуа; армии у него тогда не было, и он был вынужден просить у одной знатной лотарингской особы, вероятно, архиепископа Кельна, отправить ему, под руководством графа Сигиберта, как можно скорее, войско. В довершение всех несчастий, Карл, ободренный повторным отступлением Гуго прошлой осенью, вышел из Лана, появляясь во всех уголках области. Он захватил Монтегю, ^[226] приблизился к Суассону, опустошая все на своем пути, угрожал Реймсу и после, вернувшись, заперся с огромной добычей в Лане.

Эти заботы и тревоги повлекли за собой роковые последствия для здоровья Адальберона: у него началась горячка. Он тотчас осознал тяжесть своего состояния и вероятный смертельный исход; и, до того как им овладела горячка, успел отправить гонцов к Гуго Капету в Париж, чтобы просить его приехать как можно скорее, поскольку боялся, что Карл воспользуется его болезнью и надвигавшейся кончиной, чтобы захватить Реймс. Его верный Герберт в это время отсутствовал, скорее всего, находясь с поручением у графов Труа и Шартра. Не догадываясь о состоянии своего учителя и друга, он недовольно писал ему, что не получает от него ни письма, ни гонца, спрашивал его, нужно ли отложить королевскую встречу в Шелле и должен ли он сам принимать в ней участие.