Фронтовые записки немецкого танкиста - Вольфганг Фауст Страница 43

Другой дот осаждал танк ИС, который двигался вдоль его стены, подбираясь к амбразуре. На крыше башни танка стоял русский солдат, нимало не беспокоясь о своей жизни. Он был вооружен ранцевым огнеметом и, подобравшись к амбразуре, направил сквозь нее поток огня, заливая всю внутренность дота оранжевым пламенем. Противотанковое орудие было захлестнуто пламенем, которое проникло сквозь отверстие амбразуры и растеклось по стенам. Отважный огнеметчик был застрелен последним защитником с пулеметом, стоявшим у стены дота, повергшим русского солдата на землю, оголенную от снега пламенем огнемета, – но дело было сделано. Когда мы двигались задним ходом по мосту, оба дота уже были объяты оранжевым пламенем.

Мы изо всех сил прижимались к корпусу «Тигра», задыхаясь и кашляя от его едких выхлопов из моторного отсека, пока он двигался по мосту задним ходом, подминая под себя мертвые тела и разбитые транспортные средства. Танк ИС, громыхая гусеницами, попытался было заползти по рампе на полотно моста, но, маневрируя, он на несколько секунд приоткрыл свое днище, и башенный стрелок «Тигра» точно всадил туда снаряд. Русский танк подался назад и сполз по рампе, оставляя за собой черную полосу дыма.

Люк в корме башни «Тигра» приоткрылся, и оттуда выглянул башенный стрелок.

– Это был наш последний снаряд, герр полковник, – доложил он Хелману.

– Отлично, парень. Мост скоро будет взорван. Очень скоро.

На подъеме к мосту на занятом русскими берегу реки, между горящими дотами, немногие оставшиеся там германские солдаты предпринимали отчаянные усилия, чтобы перебраться на западный берег. Для них было явно лучше погибнуть в попытках совершить это, чем попасть в руки русских, чьи танки ИС и пехотинцы уже показались между горящими дотами. Около дюжины германских солдат бежали изо всех сил к мосту, кое-кто из них бросал на землю свое оружие, уворачиваясь от убийственного огня, перепрыгивая через трупы и обломки техники, валяющиеся у них на пути. Из этой дюжины пехотинцев, я думаю, трем или четырем удалось добраться до западного берега, используя как прикрытие наш танк. Оказавшись на занятом германскими солдатами берегу, они без сил рухнули в глубокий снег.

Когда наш танк остановился около дота на западном берегу реки, Хелман и я спрыгнули на землю, увлекая за собой нашу пленницу. Вместе с ней мы скрылись за стеной, возведенной из мешков с песком, за которой несли службу мотопехотинцы, вооруженные пулеметами МГ-42.

– Ну вот, теперь пора и взрывать мост, – сказал Хелман. – Вот сейчас!

На оставленном нами берегу русские впали в бешенство уничтожения. Орудия СУ всаживали снаряд за снарядом в горящие и разрушенные доты, а пехотинцы поливали пулеметным огнем траншеи, в которых уже оставались только трупы.

Вынырнув из этого водоворота смерти, другой танк ИС двинулся вперед на мост, нащупывая дорогу своими широкими гусеницами и с грохотом двигаясь по только что пройденному нами пути, явно намереваясь первым ступить на занятый германскими войсками берег, чего бы это ему ни стоило. Он открыл огонь по нас, но мы уже съехали вниз по рампе, и снаряд пронесся высоко над нашими головами, оставив за собой оранжевый след трассера. Продолжая продвигаться вперед, ИС вел беглый огонь, обстреливая занятую германскими частями территорию, – и, оглядевшись вокруг, я осознал, что здесь для него было множество целей. На этом берегу находился взвод «Пантер», только что подошедших и все еще двигающихся, занимая позиции; стояло несколько «Тигров», по-прежнему на своих узких транспортных гусеницах, означавших, что танки только что прибыли сюда с точки разгрузки и не успели сменить узкие транспортные гусеницы (которые применялись, чтобы вписаться в железнодорожные габариты) на широкие боевые. За ними маячили новые и новые бронетанковые части: колонна штурмовых самоходных орудий и несколько больших самоходных противотанковых орудий «Мардер», которых было вполне достаточно, чтобы надежно задержать и отбросить все эти ИС и сопровождающую их пехоту.

– Мост сейчас должен быть взорван, – снова произнес Хелман, словно отдавая приказ на взрыв.

Но ничего не произошло.

Двигаясь по мосту, ИС подходил все ближе к нам, круша своими широкими гусеницами изуродованные тела и обломки транспортных средств, порой задевая и также круша вертикальные детали собственно моста. За его кормой я заметил и другой ИС, также взбирающийся на полотно моста, – а за ним и целый ряд других ИС и СУ, активно старающихся занять свое место в очереди первых из тех, кому удалось форсировать переправу.

У «нашего» «Тигра» боезапас закончился, но другие германские бронетанковые силы на этом берегу реки с некоторым запозданием включились в борьбу, начав обстреливать боевые машины русских градом снарядов с красными и белыми трассерами. Первый ИС уже было достиг оконечности моста, уже нависая над нами; он разворачивался и вел огонь по всему, что только мог видеть, когда наши снаряды начали врезаться в его броню. Следом за ним по мосту двигались еще два ИС, явно намереваясь форсировать реку и стать острием ударного копья на нашей земле.

– Мост, – воззвал Хелман в окружающее пространство. – Взрывайте же мост!

И когда передовой ИС уже стал спускаться с моста по рампе, двигаясь прямо на нас, мост наконец взлетел на воздух.

Звук взрыва был неимоверно громким – мне не приходилось слышать ничего более громкого на протяжении всей войны, и на несколько секунд все и вся застыли на месте, за исключением уничтоженного моста.

Авиационные бомбы, заложенные в его устои, взорвались одна за другой с промежутками в доли секунды; волна взрыва прокатилась от нашего берега до берега, занятого войсками русских. Стальные фермы моста взлетели в воздух и, крутясь, рухнули в воду, тогда как деревянное покрытие его разлетелось на тысячи фрагментов, которые, вращаясь, упали далеко как в воду, так и на оба берега.

Захваченные силой взрыва, два дерзких ИС, находившихся в этот момент на мосту, были сброшены в воду. Взрывная волна сорвала их гусеницы, подняла машины в воздух и, перевернув вверх дном, швырнула башнями вниз в воду. Последняя из заложенных под устои моста бомб рванула поблизости от самоходного орудия СУ, которое в этот момент пыталось было сдать назад от рампы, но сила взрыва совершенно сорвала орудие вместе с маской с его корпуса, впечатав крутящееся вертикально орудие в стену одного из горящих дотов.

Остатки моста дождем посыпались вниз на нас, на наши подошедшие подкрепления, падали у берега реки и довольно далеко вдоль по ее течению. Все, что после взрыва осталось от переправы, – немногие мостовые фермы, торчащие из воды там, где под ее поверхностью исчезли два отважных ИС.

С гудящей от взрыва головой и со звоном в ушах я огляделся по сторонам, пытаясь оценить изменившуюся ситуацию.

Единственный ИС, добравшийся до нашего берега, неподвижно стоял на рампе, ведущей с остатков моста, с работающим двигателем, и вращал башней, возможно выбирая самую заманчивую цель из целого ряда врагов, ныне выстроившихся прямо перед ним. Наши «Пантеры», наши «Тигры», все еще не побывавшие в боях, с полными боезапасами, даже самоходные противотанковые орудия «Мардер» крупного калибра – все развернулись и направили свои орудия на этот один-единственный русский танк, оказавшийся на этом берегу.