Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача - Феликс Керстен Страница 42

Пока Гиммлер был в отеле, я без его ведома связался с Виттингом, финским министром иностранных дел. Мы пришли к соглашению по поводу фактов и тактики в данном вопросе. Во-первых, решение еврейской проблемы надо всячески оттягивать. Нам представлялись две возможности. Проще всего было бы объяснить Гиммлеру, что по финским законам выдача евреев требует согласия парламента. Однако в данное время парламент распущен на каникулы и при нормальном ходе событий снова соберется не раньше ноября. Нам предстояло, не оглашая конкретных настроений финского правительства, показать, что оно готово – по требованию рейха – созвать чрезвычайную сессию парламента.

Далее следует подвести Гиммлера к мысли, что подобное событие может разжечь политические страсти, совершенно излишние во время войны, а также вытащить на свет ряд других, весьма нежелательных вопросов. Гиммлеру придется учитывать, что финский народ ни в малейшей степени не сочувствует такому отношению к евреям и что их выдача приведет лишь к усилению антигерманских настроений в Финляндии, тем более что немало евреев погибло смертью героев, как во время Зимней войны, так и в нынешнюю кампанию. Ни один финн не поймет, как можно выдавать жен и матерей таких людей.

Однако финны должны принять во внимание, что Германия несомненно прибегнет к рычагам воздействия на Финляндию в свете тяжелой продовольственной ситуации в стране. Виттинг, как и Кивимяки, полагал, что это станет для Финляндии национальной катастрофой. Но тем не менее Финляндия ни при каких обстоятельствах не должна уступать. Учитывая эти соображения, мы решили, что Виттингу следует придерживаться позиций, обрисованных выше. Моя задача – подталкивать Гиммлера в том же направлении.

Когда Гиммлер на следующий день сообщил мне, что, как мы и предвидели, будет обсуждать еврейский вопрос с финским правительством, я предложил доверить мне, как финну, предварительные переговоры с Виттингом и премьер-министром Рангеллом хотя бы на уровне оглашения точек зрения. Учитывая результаты этих переговоров, он мог бы принять дальнейшие решения по еврейскому вопросу. Гиммлер согласился на это. Я оставил его, через некоторое время вернулся – даже не пытаясь снова связаться с финскими представителями – и передал ему содержание вчерашних дискуссий.

Я изложил их суть таким образом: оба министра в принципе разделяют его точку зрения, но питают сомнения по поводу того, осуществима ли в данный момент эта процедура технически. Поскольку сам Гиммлер не мог вынести решение лично, он сразу же позвонил Гитлеру и сообщил ему, в каком направлении идут переговоры. Гиммлер удовлетворился тем, что финны выражают принципиальное согласие, и согласился отложить этот вопрос до ноября.