Миклухо-Маклай. Две жизни "белого папуаса" - Даниил Тумаркин Страница 41

Пока «Витязь» готовился к отплытию, Миклухо-Маклай решил поработать над статьей о губках Красного моря, ибо, как он писал академику Бэру, «я все-таки не могу оставлять неопубликованными две трети до сих пор выполненных работ» ^[288]. В тесной квартирке в доме Колпаковой, расположенном на Малом проспекте Васильевского острова, ученый целыми днями сидел за микроскопом, изучая и описывая свою красноморскую добычу. «С.-Петербург начал становиться для меня неуютным, — жаловался он Бётлингку. — Мне не хватало зелени и вида из окна» ^[289]. Монотонное течение почти затворнической жизни было нарушено в начале сентября запиской, полученной от П.П. Семенова.

«В Ораниенбауме (т. е. при дворе вел. кн. Елены Павловны), — говорилось в записке, — очень интересуются и Вашим будущим, и Вашими прошедшими путешествиями, и Вашею личностью, а потому желают с Вами познакомиться. Если Вы согласны на такое знакомство, то приезжайте за мною в воскресенье поутру на дачу со вторым поездом и даже с первым; мы поедем вместе в Ораниенбаум, проночуем там во дворце и вернемся в понедельник, а если Вы не захотите ночевать, то уедете в воскресенье вечером. <…> Если Вы согласитесь и ночевать, то захватите свой Reisesack (саквояж. — Д. Т.). Если у Вас есть в запасе фрак, то захватите его с собою, если же нет, то и в этом надобности нет, потому что Ораниенбаумский Двор очень мало заражен этикетом» ^[290]. Разумеется, Миклухо-Маклай не преминул воспользоваться этим приглашением.

Великая княгиня Елена Павловна (вдова великого князя Михаила Павловича, брата Николая I) отличалась широкой образованностью и умом. Вокруг нее группировались либеральные государственные и общественные деятели, которые сыграли важную роль в отмене крепостного права и проведении других реформ 1860-х годов — братья Милютины, Я.И. Ростовцев, Ю.Ф. Самарин, князь В.А. Черкасский, К.Д. Кавелин и др. В эту группу входил и П.П. Семенов. Взгляды либеральных реформаторов разделял великий князь Константин Николаевич, который многие годы поддерживал тесные контакты с Еленой Павловной и ее окружением.

Елена Павловна много занималась благотворительностью, охотно выступала в роли мецената — покровителя наук и искусств. По воспоминаниям современников, она покровительствовала талантливой молодежи. «"Подвязать крылья" начинающему таланту, — писал А.Ф. Кони, — доставляло ей истинную радость; поддерживать развивающийся талант, в минуты уныния и упадка духа в его обладателе, она считала своей нравственной обязанностью» ^[291]. Салон Елены Павловны в Михайловском дворце посещали видные сановники, ученые, писатели, художники и музыканты. На лето ее двор перемещался в Ораниенбаум. На протяжении многих лет, вплоть до отъезда в Дерпт, постоянным посетителем ее салона был К.М. Бэр. Как утверждает младший брат нашего героя, именно Бэр рекомендовал его Елене Павловне.

Радушный прием и всеобщее внимание, особенно со стороны придворных дам, ожидавшие Миклухо-Маклая в Ораниенбауме, привели к тому, что он находился там не один день, а несколько недель. Живя во дворце, он продолжал свои ученые занятия, отдыхал в прекрасном парке и в то же время постигал обычаи и нравы высшего общества. «У меня комфортабельное жилище в главном дворце, — сообщал он Бётлингку. — В рабочей комнате находятся микроскоп, мои губки с Красного моря и книги, так что я могу спокойно продолжать свою работу. Пешеходные прогулки к морю и по парку, а по вечерам музыка (временами прекрасная: сюда был приглашен на несколько дней Антон Рубинштейн) превосходно заполняют весь день и создают весьма приятный и оригинальный контраст моей жизни в будущем году у папуасов. <…> Я в общем доволен моим здесь пребыванием, тем более что придворный этикет здесь отнюдь не строг и к тому же я, как будущий папуас, пользуюсь большей свободой в отношении всех этих мелочей, чем те, кто останутся европейцами. Но есть и теневая сторона: многочисленные разговоры (в которых мне приходится быть рассказчиком) о папуасах и Новой Гвинее, да и ежедневные бодрствования до 1 или 2 часов ночи мне положительно не по вкусу» ^[292].

Живя в Ораниенбауме, Миклухо-Маклай не только хорошо отдохнул и поработал, но завел полезные знакомства в высших сферах. Так, известный геолог граф А.А. Кейзерлинг написал по его просьбе письмо своему приятелю — русскому посланнику в Голландии Н.В. Кноррингу, в котором просил достать для Николая Николаевича открытое письмо от министра колоний управляющим голландскими владениями в Ост-Индии, чтобы они «оказали возможную для них помощь господину М. при его научных изысканиях» ^[293]. Более того, находясь в Ораниенбауме, Миклухо-Маклай сумел добиться решения важного вопроса — нужного ему изменения маршрута «Витязя».

Ближайшей сподвижницей Елены Павловны была ее фрейлина баронесса Эдита Федоровны Раден (1825 — 1885), которая «отфильтровывала» интересных людей, а также достойные поддержки прошения и идеи для Елены Павловны. Она живо заинтересовалась смелыми планами и неординарной личностью Миклухо-Маклая, решила помочь молодому путешественнику, а впоследствии покровительствовала его сестре Ольге. Вероятно, по ее инициативе Николай Николаевич составил меморандум для П.П. Семенова. В этом любопытном документе, черновик которого удалось обнаружить в одном из петербургских архивов, он обосновал целесообразность доставки его «Витязем» непосредственно на Новую Гвинею.

«Это отступление от маршрута, — писал Миклухо-Маклай, — повлечет за собою только небольшой объезд и очень незначительную трату времени и может иметь для научного успеха моей экспедиции большое значение, а именно: в Большой Новогвинейский залив (залив Папуа. — Д. Т.) на южном берегу Новой Гвинеи впадает река Aird (ныне Кикори. — Д. Г.); эта река известна только при одном ее впадении, весьма значительна, имея при устье четыре-пять английских миль и неся в море такую значительную массу воды, что на очень большом расстоянии делает верхние слои морской воды пресными. Вследствие этого можно рассчитывать, что эта река имеет большое протяжение и, таким образом, образует самое удобное <и> верное средство проникнуть вовнутрь острова. Этим обстоятельством можно воспользоваться, если будет разрешено корвету зайти на Новую Гвинею, так как на "Витязе" будет находиться маленький пароходик, который может с большим удобством употребляться в дело. <…> Эта экскурсия во внутреннюю Новую Гвинею может иметь полный успех и не задержит корвет, который отправится вдоль северного берега Новой Гвинеи и en passant высадит меня где-нибудь на северном берегу около залива Гумбольдта» ^[294].