Калигула - Зигфрид Обермайер Страница 41

— Тебе осталось только разлить вино, — сказала девушка Сабину.

— А где Леон и Ника?

— Куда-то ушли, — ответила Елена с наигранным равнодушием.

Сабин оглянулся:

— Просто ушли? Но мы ведь хотели…

— Садись и устраивайся поудобнее. Они не заблудятся.

Сабин натянул одежду и теперь рассматривал точеный профиль греческой красавицы.

«По сравнению с ней у наших римлянок простые крестьянские лица, — подумал он и собрал всю силу воли, чтобы сохранять внешнее спокойствие. — Так же, наверное, чувствуют себя солдаты, — мелькнуло у него в голове, — когда врываются в завоеванные города и накидываются на девушек и женщин — жадно, грубо…»

Он взял себя в руки и тихо произнес:

— Елена, я люблю тебя. Да, люблю тебя по-настоящему. Очень серьезно. Я люблю тебя…

Она подняла на него глаза.

— Очень серьезно? — повторила она. — Мы едва знаем друг друга. Не говори ерунду, Сабин. Из-за жары твой разум помутился.

Он вздохнул.

— Хотел бы я, чтобы так было.

Взяв ее за руки, Сабин притянул девушку к себе. Она действительно оказалась выше, чем он, но это вовсе не смущало юношу.

— Можно мне поцеловать тебя, Елена?

Она отрицательно покачала головой.

— Я должен поцеловать тебя!

С этими словами он взял ее голову двумя руками и прижался своими губами к ее, Елена, помедлив, приоткрыла рот.

От нее пахло морем, соленой водой и женщиной, и Сабин жадно целовал ее все еще влажные плечи, шею, щеки, лицо, пока она не оттолкнула его.

— Сабин, Сабин, приди в себя! Мы не одни.

Держась за руки, к ним медленно шли Леон и Ника.

— Кажется, мы помешали, — с ехидцей заметила Ника.

Елена откинула назад влажные волосы:

— Нет, не помешали! Еда готова. Мы ждали вас.

— Что есть вкусненького? — спросил Леон, присаживаясь на песок. — Любовь возбуждает аппетит, — произнес он с усмешкой, хватаясь за курицу.

Ника поспешила сконфуженно объяснить:

— Он шутит. Мы просто прогулялись.

— В саду Венеры, — добавил, жуя, Леон.

Сабин открыл кувшин с вином и наполнил два больших кубка до краев.

— Их у нас только два, но надеюсь, что девушки позволят нам пить из своих.

Жареная птица быстро исчезла, а в кувшине с вином показалось дно. Разморенные полуденной жарой молодые люди притихли.

— Давайте поспим немного в тени. Ведь мы никуда не торопимся?

Елена запротестовала:

— Я не хочу сейчас спать. Мне очень нравится час Пана.

Сабин тут же предложил:

— Пройдемся немного по берегу. Может быть, нам повстречается этот рогатый бог.

— Может быть… — Елена тихонько засмеялась.

— Ты не боишься солнечных ожогов? — с любовью и заботой спросил Сабин.

— Я люблю полуденную жару, когда природа застывает от дыхания зноя. Сосновый аромат в это время самый сильный, цикады умолкают, и даже змеи прячутся в свои норы. Час Пана. Ты когда-нибудь видел его?

— Не видел, но представлял.

Они побрели к берегу, но золотой песок стал таким горячим, что им пришлось укрыться в тени.

Сабин остановился и притянул к себе Елену. Он погладил ее стройные прохладные бедра, но она резким движением отбросила осмелевшую руку в сторону.

— Ты не Пан, а я не твоя нимфа, Сабин.

Он взял ее руку и положил на свои чресла.

— Чувствуешь? Я хочу тебя, Елена, люблю тебя и хочу!

Она вырвалась и побежала прочь. Сабин — за ней, но она петляла, как заяц, пока не споткнулась и не упала в горячий песок. Он набросился на девушку и стал страстно целовать.

— Нет, Сабин, нет!

Она выскользнула из его объятий.

Сабин оставил свои попытки:

— Я не хочу тебя ни к чему принуждать. Еще никогда я не брал женщину силой.

— Надеюсь! — строго сказала Елена.

Бок о бок шли они обратно. Ника и Леон еще спали, обнявшись.

— Эти двое нашли друг друга, — с завистью сказал Сабин.

Елена тихо засмеялась.

— Нашли? Надолго ли? На несколько часов, дней, лет — навсегда?

— Разве есть разница? Любовь не спрашивает о времени. Час может продлиться вечность, а десять лет — стать одним мгновением.

Мулы и осел стояли в тени и вяло наблюдали за действиями людей добродушными глазами.

Животные наслаждались покоем, когда груз не отягощал их натруженные спины и никто от них ничего не требовал.