Гунны – страх и ужас всей Вселенной - Вольфганг Акунов Страница 41

Гунны вторглись в пределы античного мира, центральные области которого столетиями жили (в отличие от соседствовавших с варварами окраин) в условиях относительных стабильности и мира (как отсутствия войны). Только после начала эпохи гуннских набегов германцы захватили «Вечный город» Рим на Тибре (вестготы – в 410, вандалы – в 455 г.). Только при жизни Аттилы (скорее всего, побывавшего в юности в Ветхом Риме заложником, как уже упоминалось выше) на границах Римской империи произошли действительно глубокие изменения. И только гунны первыми прошли огнем и мечом в качестве победоносных завоевателей по всему европейскому региону, от востока до запада, направляя бег своих боевых коней также на юго-восток и на юг.

Следовательно, гуннам и увлеченным ими за собой – «добровольно-принудительно» – в качестве военных союзников – германским и иранским племенам должны были достаться, в ходе постоянных грабежей, превосходящие всякие представлениря, невообразимо колоссальные богатства Римской «мировой» империи – этой «пиявицы Вселенной». Ибо до гуннского вторжения существовал лишь один путь, которым золото утекало (правда, регулярно) из римского мира за его пределы. Путь на Восток, ведший через Аравийский полуостров – постоянно богатевшую «Арабиа феликс» («Счастливую Аравию»), как его называли римляне. В те времена арабы еще не экспортировали нефть, но, тем не менее, накапливали и тогда огромные богатства. Ибо римская парфюмерная промышленность не могла обойтись без поступавших через Южную Аравию (нынешний Йемен) благовоний. А римская кулинария – без поступавших оттуда же пряностей. По этому т. н. «Благовонному (Ладанному) пути» (не менее важному, с экономической точки зрения, чем «Шелковый путь»), ежегодно, на протяжении почти шести столетий, шли в римские земли из южно-аравийской «страны благовоний» через торговый набатейский город Петру в «Каменистой Аравии» к Средиземному морю караваны с драгоценными специями, смолами и маслами. Знатные дамы (и господа) Первого (а со временем – и Второго) Рима и богачи, проживавшие в римских провинциях, платили гигантские суммы за мази, притирания, духи, микстуры и благовонные курения, подвергавшиеся в Сирии, Египте, но нередко – в самом Риме – дальнейшей переработке.

Постоянный отток римского золота (награбленного римлянами в покоренных ими странах) в Счастливую Аравию почти не компенсировался импортом каких-либо иных товаров из Аравии. Т. о., тогдашняя ситуация весьма напоминала современную. В те далекие времена, разбогатевшие на римском золоте шейхи Хадрамаутского (Гадрамутского), Химьяритского или Савского (Сабейского) государств «Счастливой Аравии» (именно из последнего, если верить Ветхому Завету, приезжала к премудрому царю израильскому Соломону в Иерусалим с неслыханно богатыми дарами знаменитая царица Савская) могли бы, если б только захотели, без труда скупить римские поместья-латифундии, дворцы в столичных городах и самых живописных местах Средиземноморья, школы гладиаторов, венаторов-бестиариев и колесничих и т.д. Но они этого не делали (в отличие от своих нынешних потомков – нефтяных шейхов стран «Благодатного Полумесяца», скупающих в тех же местах поместья, виллы, отели, футбольные и автомобильные клубы и проч.). Данное обстоятельство как-то навело практичных римлян на мысль силой вернуть себе все «свое» (?) золото, уплывшее в Аравию, коль скоро жадные арабы не пускали его в оборот, а только копили. Как утверждал Страбон, савейские аравитяне «обменивали благовония и драгоценнейшие камни на серебро и золото, но сами ничего не тратили из полученного в обмен». Дело было в правление императора Октавиана Августа. Он решил покорить (и ограбить) Сав(ей)ское царство, а заодно – и Нильскую Эфиопию (Мероэ). Римский военачальник Элий Галл, назначенный префектом Египта, отправился в грабительский поход в Аравию за золотом, но потерпел позорное фиаско. Римская военная экспедиция, выиграв несколько битв с аравитянами, заблудилась в знойной пустыне и, жестоко страдая от жары, недостатка воды и болезней, повернула вспять, так и не заполучив «сокровища царицы Савской». Лишь немногие римские воины вернулись из похода. С тех пор фактически никто не предпринимал попыток силой завладеть сказочными богатствами Аравии. Правда, Теодор Моммзен предполагал, на основании одного не вполне ясного фрагмента из анонимного античного «Перипла Эритрейского моря», что римская военная эскадра, либо при подготовке к аравийской экспедиции Элия Галла, либо уже при одном из преемников Августа, разорила крупнейший перевалочный пункт арабско-индийской торговли – город Адану (сегодняшний Аден). Но тем дело и кончилось…

Как бы то ни было, невзирая на регулярный отток немалой доли римского золота, уходившего в «черную дыру» Счастливой Аравии, большая часть богатств, накопленных римской колониальной империей, наверняка попала в руки гуннов. И в первую очередь – драгоценности, находившиеся в частном владении. То, что обычно остается в семье, не продается на сторону и не передается в чужие руки. Фамильные драгоценности, дорогая утварь, столовая посуда, художественные ювелирные изделия, предметы искусства, украшавшие утонченный быт богатых и культурных римлян во всех провинциях их «мировой» империи. Не совсем ясно, каким образом гуннские грабители делили эту добычу, награбленную ими у других грабителей. Вряд ли можно предполагать, что у гуннов существовали четкие, раз и навсегда установленные правила ее дележа. Но один принцип, судя по всему, всегда соблюдался при «экспроприации экспроприаторов» наистрожайшим образом (надо думать, за его нарушение полагалась суровая кара). Все, что было изготовлено из золота, золотые предметы, украшения и монеты, неукоснительно подлежало сдаче в пользу гуннской знати. До сих пор не было найдено ни одного погребения незнатного гунна, содержащего утварь из золота или даже самое маленькое украшение из этого благородного металла. Тогда как гуннские «княжеские» захоронения отличаются наличием большого количества изделий из золота и драгоценных каменьев, опущенных в могилу вместе с покойником. Вероятнее всего, в этих т.н. «княжеских» захоронениях погребены не только гуннские князья, однако археологи условно избрали в качестве критерия, отличающего «княжеские» захоронения от воинских захоронений, наличие в них золотых изделий. Обосновывая эту классификацию утверждением, что в воинских могильниках можно найти разве что бронзовое зеркальце или немного серебряной утвари.

Следовательно, право владеть золотом было исключительной привилегией и отличительным признаком высшего правящего слоя – так называемых гуннских князей и царей. Золото, вне всякого сомнения, было чем-то несравненно большим, чем просто добыча. Оно было – как и у других народов – самым благородным из металлов, как бы вобравшим в себя солнечный свет, практически неразрушимым, вечным и дававшим своим обладателям чувство владения совершенно особым сокровищем, в котором «замерзло само Солнце», сторицей вознаграждавшим своего владельца за все тяготы и страдания, перенесенные им в походах и в боях за эту не сравнимую ни с чем иным добычу.

Вне всякого сомнения, гунны за годы своего непродолжительного владычества в Европе выкачали из Римской империи (в основном – из ее восточной части) гораздо больше золота, чем все германские, славянские и кельтские народы вместе взятые. Это было связано с вполне осознанной жаждой золота, характерной для гуннов и уступавшей только жажде золота, испытываемой испанскими конкистадорами, ограбившими покоренный ими Новый Свет (индейские державы инков, майя и ацтеков) в XVI в. По сравнению с этими христианнейшими воинами Фердинанда и Изабеллы гунны грабили побежденных более систематически и упорядоченно. Они не только обложили Рим высокой данью, как платой за поддержание мира, но и требовали уплаты выкупа золотом за каждого возвращаемого ими на родину римского пленника.